сменил тон и заговорил мягко, задушевно:
– Послушай, Юлия, Гонорий знал, что его ждет смерть. Его предупредили об опасности. Он мог спастись, бежать, но не сделал этого. Он остался и пожертвовал собой ради вас. Ты – величайшее его сокровище, отрада сердца. Он умирает, чтобы ты жила. Прошу, не делай эту жертву напрасной.
Глаза Юлии наполнились слезами, но она поджала губы и не позволила себе расплакаться.
– Из-за меня он там висит, и благодаря мне будет освобожден. Я не уйду отсюда, пока не спасу его.
В воздухе повисла долгая пауза. Руки Никифора бессильно опустились. «Вся в бабку, в Елену» – подумал он. «Спорить бесполезно. Не уступит. Только время потеряем. Придется оказать ее отцу последнюю милость».
– Хорошо, госпожа. Я сделаю для Гонория все возможное, и, с Божьей помощью, даже невозможное.
Юлия смахнула с лица наворачивавшиеся слезинки и поцеловала старика в щеку.
– Спасибо, я знала, ты согласишься. Мария, Орлик, поторопитесь! Нам идти на другой конец имения – застрекотала девушка, словно причина задержки была вовсе не в ней. Беглецы накинули верхнюю одежду и спрятали дорожные сумки под широкими плащами.
– Светильники не берем – скомандовал Никифор. – Проку от них мало, а видно нас будет издалека. Впереди пойду я с Юлией. Ты, Мария, следуй с Орликом за нами.
Процессия вышла на улицу и запетляла между небольших жилых домов, увитых плющом и виноградной лозой. В некоторых окнах горел свет, мелькали очертания жильцов. Четыре легкие тени скользили между портиков, беседок и каменных стен, никем не замеченные.
Юлия держала старика под руку и постоянно куталась в шерстяной плащ – от волнения ее била мелкая дрожь.
– Ты очень похожа на свою бабку, Елену – тихо заговорил старик, желая отвлечь девушку. – Я помню ее такой же юной, как ты сейчас. И такой же твердой. Если она чего-то хотела, непременно добивалась своего. За годы нашего знакомства был только один случай, когда твой дед переупрямил Елену.
Юлия внимательно посмотрела на Никифора и вдруг спросила:
– Ты любил ее?
От неожиданного вопроса старик закашлялся.
– Да… – с тихой нежностью ответил он. – Всю жизнь любил только ее. Даже когда был женат на другой. Ничего, недолго осталось. Скоро я встречу ее в лучшем мире.
– Расскажи о ней – попросила девушка.
Никифор замолчал, раздумывая, стоит ли открывать тайну, которую носил в себе более полувека. Замерзшая рука Юлии коснулась его иссушенной ладони. Геронда вздохнул и начал рассказ.
– Когда я увидел ее впервые, она была очаровательным ребенком – огромные темные глаза, непослушные волосы и непоседливый характер. Елена носилась по имению, как ураган: ее смех можно было услышать на конюшне, в саду, на виноградниках, в подвалах, на стенах, снова на конюшне. По вечерам она приходила на винодельню, садилась на скамейку, наблюдала,
