наш медвежий угол своим вниманием не очень-то и жалуют. И да, что ж мы стоим на пороге? Идёмте в дом, осмотритесь, окинете, так сказать, хозяйским взглядом, глядишь, выяснится, что и заказывать ничего не надо, а?
Сопровождающий с самым торжественным видом вручил ключ, и Ридан Данни, как теперь значилось в разрешении на жительство, выданном судьёй Одриком, с трудом отомкнул дужку тяжёлого, уже тронутого ржавчиной навесного замка. Поймав чуть было не рухнувший на толстые и широкие доски веранды замок, Рид попытался было потянуть дверь на себя, но вместо скрипа петель распахивающейся массивной створки услышав только неопределённый хмык со стороны Мидда.
– От себя, йор Данни. От себя, – с улыбкой проговорил сопровождающий. – Все входные двери в Спокойной открываются внутрь.
– Чтоб жандармам удобнее было их вышибать? – проворчал Рид, вспомнив старую шутку, вычитанную им ещё до войны в одном из республиканских журналов.
– Э? – удивился Мидд и даже головой мотнул от неожиданности. Но тут же фыркнул. – Скажете тоже. В северных областях империи, да и в том же Союзе, зимы снежные, так что иную дверь после снегопада наружу и не откроешь. Сугроб не даст. Отсюда и традиция.
– О… буду знать, – кивнул Рид.
Мастерская производила впечатление… правда, своеобразное. Сам дом оказался разбит на две неравные части. В меньшей разместилось две жилые комнаты, разделённых массивной, давно не белённой печью, с закрытым полукруглой железной заслонкой зевом. Таких «обогревателей» Риду видеть ещё не доводилось, хотя слышать о них слышал. Пехотные рассказывали про подобные печи, говорили, у северян они в большом почёте.
Соответственно, первая комната была небольшой, но довольно уютной гостиной, а вторая, спрятавшаяся за печкой, выполняла роль спальни. Была она даже меньше первой, но впечатления тесноты не создавалось. Хотя, конечно, не хоромы, далеко не хоромы. Плюс пыль и… затхлость. Правда, запаха гнили нет, и сыростью не тянет, да и по углам сухо, но чувствуется, что здесь давно никто не живёт.
– Проветрить, немного убраться и вполне можно жить, – оптимистично заявил Райнер, распахивая чуть заедающее окно, в которое тут же ворвался порыв свежего ветра, моментально подняв в комнате тучу пыли. Рид еле удержался от чиха, а вот его сопровождающий – нет. Выпростав из кармана огромный клетчатый платок, он гулко высморкался и, упрятав многострадальный кусок ткани обратно, тяжело вздохнул. – М-да, кажется, небольшой уборкой здесь не обойтись.
– Это точно, – ухмыльнулся Рид.
– Но ведь это ерунда, учитывая стоимость аренды и отсутствие необходимости тратиться на съём номера. Хотя блинчики у госпожи Минны, конечно… – Мидд мечтательно закатил глаза, но тут же пришёл в себя, услышав слова собеседника.
– Вот только покупать придётся немало. Одна кухонная утварь обойдётся дороже, чем декада проживания в гостинице, – заметил Рид.
– Насколько я знаю, тарелки-вилки-сковородки
