не так плоха, Вики. Школа у нее действительно крутая. Честно говоря, никогда не видела ничего подобного… словно на телешоу побывала. И все же… – Эллиот склоняется ко мне, предчувствуя какую-то сочную сплетню. Я не хочу нарушать обещание, данное Меган, и рассказывать, как несладко ей там приходится, но мне также нужен совет Эллиота по поводу Поузи. Я делаю глубокий вдох и продолжаю: – У меня была небольшая паническая атака, и мне пришлось выйти на улицу, и там я познакомилась с одной девушкой, которая учится с Меган. Она просто потрясающая певица, но у нее страшная боязнь сцены, а ее только что выбрали на главную роль в «Вестсайдской истории».
– Стоп, но разве главная роль не у Меган?
Я качаю головой.
– Нет, она дублер.
– Что? Так она врет на фейсбуке?
– Ну… Если эта девушка не сможет играть, тогда Меган получит главную роль. И теперь я просто разрываюсь на части… Я действительно хочу помочь этой девушке, но если Меган узнает об этом, она меня убьет.
– Так, так, так, – говорит Эллиот, откидываясь на спинку стула, – мегазвезда – это мегафейк.
– Эллиот!
Он смеется.
– Не беспокойся, я ничего не скажу.
– Есть еще кое-что, что может изменить твое отношение к ней. Что-то, в чем вы с ней солидарны.
– Сомневаюсь, но выкладывай.
– Ну, в общей комнате был один парень, и она дала ему мой номер.
Тут Эллиот снова склоняется ко мне, уперев ладони в стол.
– СТОП! Мне нужны подробности. Рост? Цвет глаз? Привлекательный? Имя? Чем занимается? Вываливай все, Пенни Портер.
Я смеюсь.
– Его зовут Каллум, он шотландец.
– Я его уже обожаю, – отвечает Эллиот, изображая обморок.
– Учится фотографии в школе мадам Лаплаж, очень высокий, с такими удивительными зелеными глазами и короткими вьющимися светлыми волосами… Мне он кажется чуточку прекрасным!
– Суперсексуальный гик-фотограф? Ты уверена, что не придумала все это?
Я чувствую, что от разговоров о Каллуме мои щеки краснеют.
– Уверена, но было странно встретить кого-то, с кем у меня столько общего. По крайней мере, на первый взгляд.
– Вот почему ты обязана пойти с ним на свидание, Пенни. Чтобы выяснить всю подноготную. – Он подмигивает. – И, полагаю, у него обалденный шотландский выгврррр?
– Что?
– Акцент. Оуч, а-ха, неа, душка. «Доброе старое время»[5] и все такое?
Я морщусь, слушая, как ужасно он коверкает слова.
– И совсем не так, но да, иногда мне приходилось напрягаться, чтобы понять, что он говорит! Временами даже казалось, что он говорит на другом языке, но мне это нравится.
– О, это так романтично!
– Не беги впереди паровоза, он мне еще не звонил и не писал.
– Напишет.
Название известной шотландской песни на стихи Роберта Бернса, написанной в 1788 году.
