может меняться к лучшему. Нормальные надежды жены порядочного человека: нужно переждать, пока перебесится, как говорят о мужьях простые бабы.
Вечер пролетел быстро. Ночь была бессонной, но не мучительной, а заполненной до мгновений. Алексей каждым нервом, каждой мыслью, каждой клеточкой тела обращался к образу Алены: выдыхал слова любви и желания, просил о нежности и даже жалости. Она впервые ему понадобилась, женская жалость, – ему, такому до сих пор самодостаточному мужчине.
Субботнее утро полетело по подготовленному плану. Прогулка на катере по Москве-реке, аттракционы в парке, лучший детский ресторан с праздничным обедом и мороженым на каждый вкус. На обратном пути – магазины и подарки. Детям явно нравился такой воскресный папа. Никогда он один не посвящал им столько времени, так не баловал. Обычно рядом всегда была Полина. А это совсем другая история. Она во все развлекательные мероприятия умудрялась внести стальные рамки требовательности, строгости, своих представлений о приличиях.
Легкий и быстрый, как танец, темп праздника-встречи сбился в субботу вечером. И не просто сбился. Для Алексея это стало потрясением. Бедой.
После ужина Полина увела детей в комнату занятий и ее воспитательных часов. Она там готовила детей к существованию в мире догм, запретов, в теории возмездий и наказаний. Он никогда не присутствовал на этих беседах. В этот день ему показалось, что занятие слишком затянулось, возможно, именно для того, чтобы детей оторвать от него.
Алексей тихо постучал, резкий голос Полины не прервался, наверное, она стука не услышала. И Алексей вошел, остановился на пороге. Дети сидели вокруг круглого журнального стола, на котором были разложены брошюрки с яркими картинками. Полина цитировала какие-то тексты. О грехе и наказании блудниц! Она это говорила маленьким детям. А на картинке, которую она показывала, была изображена обнаженная женщина, привязанная веревками к деревянной скамье. Ее хлестали розгами бородатые мужчины в рясах. Не только откровенный садизм и бесстыдный цинизм картинки потряс Алексея. Женщина на иллюстрации была окутана каштановыми локонами, а на ее нежном лице были мука, страх и боль. Она была странно похожа на Алену. Алексей смотрел на жену и понимал, что картинка выбрана не случайно. Что дело именно в этом сходстве. Младшие дети – Валентин и Варя смотрели с детским испугом, а старшая дочь Маша кусала губы, в ее глазах были слезы и жалость.
– Извини, Полина, я прерываю твое занятие, – спокойно сказал Алексей. – У нас с детьми осталось совсем мало времени до сна, а утром я уеду, когда они будут спать. Дай нам попрощаться и договориться о планах на следующую субботу. Дети, приходите в столовую, я привез вам хороший фильм. Сейчас вернусь.
Когда дети облегченно, со всхлипами вздохнули и радостно бросились прочь от маминой науки, Алексей подошел к столу и медленно поднял брошюру с картинкой экзекуции. Посмотрел, какое издательство это издает. Прочитал: «По заказу фонда «Благость».
– Ты
