выглядеть агент «большой постирочной».
– Кстати, расскажите мне о ней, – прервался Трембель. – Что известно достоверно? И почему вы с самого начала, как сказано в телеграмме Плеве, подозревали Кавказ?
Алексей Николаевич изложил свои соображения. Трембель подумал и согласился:
– Да, все логично. Я и сам уже ломал голову, куда деваются меченые доходные бумаги. Прошлой осенью ограбили Нахичеванское казначейство, слышали?
– Это где триста тысяч взяли?
– Да, самое громкое дело последних лет. Там помимо денег были облигации Александровского общества сахарных заводов. Серии записаны, все учтено. Вот, думал я, ребята и влипли. И что?
– Не влипли? – поддел коллегу сыщик.
– Черта с два! Облигации всплыли в платежах Второго Кавказского армейского корпуса.
– Как они там оказались?
– От взаимных расчетов с городскими управами Александрополя и Темир-Хан-Шуры.
– И концов не сыскать?
Статский советник лишь развел руками:
– Там сорок тысяч ассигновок. Годы уйдут на их разбор. У меня и людей столько нет, чтобы заниматься этим.
– Но что говорят арестованные?
Начальник особого отдела скривился:
– Черти суконные! На вопрос, кому они сбыли облигации, арестованные отвечают уклончиво. Якобы незнакомому армянину за лаж в пятнадцать процентов.
– Врут?
– Конечно. Может, Багдасарову, а может, кому-то другому.
– Я понял. Давайте вернемся к Багдасарову. На него поступали сигналы по вашей линии?
– Только один раз, и не так чтобы сигнал, – ответил Трембель.
– В каком смысле?
– Ну, пришла анонимка, написанная женской рукой. О том, что супруга штабс-капитана носит платья, цена которых в пять раз больше годового содержания ее мужа.
– Полковые жены накатали? – догадался сыщик.
– Они. Разумеется, такой «сигнал» отложили в сторону и не стали даже разбирать. Дуры-бабы пишут друг на друга гадости, ничего нового… Лишь сейчас я обнаружил письмо в папке и уяснил его смысл.
– Больше ничего?
– Так, одна деталь.
– Какая? – насторожился Алексей Николаевич.
– Я запросил почтмейстера, после той телеграммы. И вот что он сообщил. Штабс-капитан часто забирает на Разгонной почте[12] посылки и денежные пакеты. В больших количествах.
– На свое имя?
– В том-то и дело, что на разные. Дивизион стоит в Гомборах, оттуда не наездишься. И все его офицеры выдали заведующему хозяйством доверенности на получение почты.
– Замечательная идея, – одобрил сыщик. – Приходит пакет, к примеру, от Степки Латунного, о смерти которого я вам только что рассказал. На имя командира второй батареи, а не Багдасарова. Штабс-капитан спокойно его забирает и присваивает.
