и попятился.
– Да я вас… да я вам… да я от вас… – страшным голосом ревел генерал.
От соседних скамей к ним уже поспешали несколько бравых молодых парней в штатском, но с четко просматривающимся под одеждой оружием. Бородачи бросились было наутек, но их тут же окружили, схватили и обездвижили.
– Кто же это у нас? – проговорил генерал, разглядывая пленных. – Да никак это братья Магомедовы? Да они же у нас уже пять лет в розыске! Ну, удачный улов!
– Никакие мы не Магомедовы, – вяло отбивался один из бородачей. – Зауровы мы…
– Разберемся! – рявкнул генерал, и повернулся к Иннокентию Михайловичу:
– Ну, спасибо тебе, Кеша! Я этих орлов давно искал, если бы не ты, так бы и не нашел!
– Это тебе спасибо, Мишаня! – отмахнулся Иннокентий Михайлович. – Ты мне очень помог!
– А как насчет еще одной партии?
– А тебе разве не нужно с этими разбираться? – старый шахматист кивнул на бородачей.
– Да с ними мои ребята вполне разберутся!
– Ну, тогда ладно, давай еще одну партию!
На следующий день двое бородачей снова вошли в оранжерею.
На этот раз вид у них был виноватый и подавленный. И очень помятый, как будто их несколько часов крутили в центрифуге огромной сушильной машины.
Инвалид, как и прежде, сидел в своем кресле перед ящиком с растениями. По бокам кресла лежали два добермана и смотрели на бородачей с явным презрением. Не повернувшись к вошедшим, человек в кресле протянул:
– Хороши! Как вас угораздило так вляпаться?
– Виноваты, шеф! – протянул один из братьев. – Не разглядели, что он генерал!
– Ну, это надо уметь…
– Спасибо, что вытащили нас, шеф… – вяло бормотал бородач.
– Спасибо? – инвалид искоса взглянул на бородачей. – Да я бы из-за вас и пальцем не шевельнул! Я вас только потому вытащил, что у вас были сережки! А ну покажи!
Один из бородачей вынул из кармана черную бархатную коробочку и подал ее инвалиду.
– Что ж, – сказал тот, рассмотрев серьги, – вижу, что вещь действительно приличная, с историей, понимающий человек оценит. Понимаю, как дороги они были жене этого мозгляка, пожалуй, за них она его и простить может… Как он, кстати, поживает? Доставьте-ка его ко мне на инструктаж. Только вымойтесь, что ли, а то дух от вас камерный идет, вон, мальчики мои недовольны.
Один из «мальчиков» фыркнул и отвернулся, второй сморщил нос в издевательской ухмылке.
Проснулась Настя от холода. В комнате было свежо – ночи в начале июня бывают прохладные. За окном наступал серенький рассвет, а может, это были еще сумерки, опять-таки в июне непонятно.
Настя вспомнила о вчерашнем. Перед глазами встали две жуткие рожи – рыжего и другого, с прилизанными сальными волосами. Она поморщилась и прислушалась к себе.
Голова не болела, только пересохло в горле, потому что всю ночь дышала ртом.
