по прибытии полк в пешем строю, повзводно с развёрнутым знаменем, промаршировал по улицам города. Как заметил чешский исследователь С. Ауский, во время этого марша «впереди шёл взвод пулемётчиков, вооружённый тридцатью шестью „максимами“ и „льюисами“, что красноречиво свидетельствовало об отношении казаков к только что подавленному большевистскому путчу».
15 июля состоялись похороны погибших во время июльских событий семерых донских казаков. Их хоронили с большими почестями, как павших за свободу и демократию. Похороны, в которых приняли участие члены Временного правительства, Государственной думы, ВЦИКа Советов рабочих и солдатских депутатов, исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, эсеровской и меньшевистской партий, многих общественных организаций, сопровождало большое количество манифестантов.
К. Н. Хохульников в статье «Кто автор „Казачьего чуба“?» привёл интересный текст:
«Летом 1917 года, после подавления при активном участии дислоцировавшихся в городе Петрограде казачьих частей большевистского выступления 3 – 5 июля, в специальном номере газеты «Вольность», выпущенном Советом Союза казачьих Войск в г. Петрограде ко дню похорон погибших при подавлении этого восстания казаков, впервые было опубликовано забытое, к сожалению, сегодня стихотворение «Казачий чуб»:
Казачий чуб, казачий чуб,
Густой, всклокоченный, кудрявый,
Куда под звон военных труб
Ты не ходил за бранной славой?!
Какие берега морей,
Какие горы, степи, дали
Тебя, грозу богатырей,
Ещё ни разу не видали?!
Была далёкая пора,
Когда, влекомый буйным зовом,
Под многотрудное «ура»
Ты гордо бился под Азовом.
Твоя широкая душа,
Не зная грани и предела,
За берегами Иртыша
За Ермаком ходила смело.
И твой протяжный, звонкий гук
Слыхали улицы Берлина,
И твой полёт, степей стезёй,
И твой лампас, алей калины,
Когда-то видели вблизи Балкан
Цветущие долины,
Париж и Елисейские поля со страхом
Зрели чуб казачий.
Сам Бонапарт, казачьи подвиги хваля,
Сказал однажды: без казаков
История пошла б иначе,
И не один, а много, много раз
Во дни кровавые расплаты
Тебя палил огнём Кавказ,
Студили холодом Карпаты.
В степях, в горах твои следы,
Где
