её за руку и заплакал. Теперь я понимал, что сексуальный ритуал Медузы навсегда запал в душу нашего простого сельского пастуха. Вася Муравкин ронял редкие слезы на обнаженное женское тело и нежно гладил грязные волосы усопшей. Потом он наклонился над Медузой и начал что-то шептать ей на ухо. Я не смог разобрать сказанного, лишь слышал горестные всхлипы. Мансур, наблюдая за этой картиной, не упустил возможности бросить ещё несколько взглядов на грудь покойной. Когда он встретился со мной взглядом, то густо покраснел и отвернулся. У Мансура опять появилась эрекция. Немного успокоившись Вася Муравкин повернулся ко мне и спросил:
– Азат, ты знаешь их даты рождения?
– Да, я заполнял свидетельства о смерти, – ответил я, напрягая память, – все родились в августе.
– Сука, – выругался Вася Муравкин. Он сунул руку во внутренний карман куртки и принялся остервенело шариться в нем. На секунду мне показалось, что сейчас он разорвет свою одежду в клочья, – Вот, посмотри, – усилия Васи Муравкина увенчались успехом, и он вытащил из кармана кусок газеты, той самой, что вытащил наш участковый из туалета Короля Рваны Жопы. Я инстинктивно отстранился от вонючего обрывка газеты со странными стихами.
– Азат, не трогай, эта газета в говне Короля Рваны Жопы, – заботливо предостерег меня Мансур.
Вася Муравкин не стал настаивать и просто поднял листок перед моими глазами, показывая мне оборотную сторону.
– Читай, – скомандовал пастух.
– Здесь, гороскоп, – сказал я, – овен, телец, близнец… Ну и что?
– Смотри львов! – приказал Вася Муравкин. Я опустил глаза чуть ниже и прочел:
– Львы. Сегодня звезды вас не поддерживают. Вера в себя полностью лишена смысла. Скорее всего, львы сегодня умрут.
Я посмотрел на Муравкина и покрутил пальцем у виска.
– Азат, посмотри, все мертвецы вокруг – львы! – сказал Вася Муравкин, словно фокусник обведя руками морг, – И это ещё не конец, будь уверен!
Какое-то время я пытался осознать услышанное и найти слабое звено в этой логической цепи. Но ничего не получалось. Выходило всё очень складно. Три человека, умершие в один день, каждый из которых родился под знаком льва. Даже само слово «лев» вызывало у меня неприятное чувство подсознательного понимания. Казалось, что стоит постараться, и я поймаю за хвост истину. Сосредоточиться мешало желание вновь вдохнуть аромат клея.
Я протянул Васе Муравкину блокнот Медузы.
– Муравкин, это блокнот Медузы, – сказал я, – весь текст на башкирском языке, но Мансур перевел нам. Здесь написано что-то о призвании всех царей зверей в страну гниющих братьев.
Вася Муравкин взял записи, пролистал несколько страниц, и, с любовью погладив блокнот, убрал его в карман.
– Не понимаю башкирского, но это должно принадлежать мне.
Мансур, словно очнувшись от долгих раздумий, подошел ко мне и внимательно посмотрел в мои глаза.
– Азат, я змея по гороскопу, – медленно проговорил
