гамму эмоций. От слепой ярости, когда хотелось схватить Веру и выбросить ее из квартиры, до невольного восхищения – кто бы мог подумать, что у этой колхозницы хватит духа противостоять ей, Жене. Еще так нагло и вызывающе.
– Постойте! – Женя закусила губу.
Вера остановилась, но не оглянулась.
– Я… Я посмотрю, что я смогу сделать. Но мы должны договориться. После того, как я помогу, вы забудете о моем существовании навсегда.
Вера обернулась и с удивлением посмотрела на Женю.
– Еще одна сделка с собственным ребенком?
– Прекратите, – тихо попросила Женя. – Мне просто жаль вашего сына.
Вера молча кивнула и направилась в коридор. Обулась и, не прощаясь, вышла. Женя аккуратно прикрыла за ней двери. Прислонилась к створке и сползла на пол. Обхватила голову руками.
Этот мальчик чужой. Чужой. Это не ее ребенок. Группа крови, даты, документы – все это просто совпадения. Но что, если вдруг? Нет, она даже думать об этом «вдруг» не будет. Она точно знает, что родила дочь. Она в этом уверена. Всегда знала, что у нее девочка – форма живота, тяга к сладкому, да и та тетка сказала.
Да, она поступила мерзко, отдав дочь чужим людям. Но прошлое должно оставаться прошлым. Хотя, возможно, появление этого больного мальчика – это та самая пресловутая плата за содеянное? И ее надо воздать? Она сейчас поможет этому мальчику, а кто-нибудь когда-нибудь протянет руку помощи ее дочери. Бред. Бред, как есть.
Неоновые лампы тихо гудели. Медсестры завершили процедуры, пациенты готовились ко сну. В больнице оставался лишь дежурный персонал да Вадим Владимирович. Все как обычно. Теплые кремовые стены, дорогие плазмы, роскошные растения в кадках. Рай для людей, заботящихся о здоровье.
Вечернюю идиллию нарушил звонок. Галина Кирилловна вздрогнула и подплыла лебедушкой к ресепшен. Мягкой белой рукой подняла хромированную трубку.
– Клиника «Сафрония», слушаю… Нет, извините, Вадим Владимирович уже уехал, у него рабочий день в 18.00 заканчивается. Конечно, я могу записать вас на прием, но это будет не раньше ноября. Да, я понимаю, что сейчас середина апреля. У нас очень много пациентов, которые нуждаются в срочной операции. Миленькая, я вас понимаю, но действительно не могу ничего сделать, у Вадима Владимировича расписана буквально каждая минута… Так я вас записываю? Уже завтра этого времени может просто не быть. И вам всего доброго, – задумчиво пробормотала Галина Кирилловна трубке, издававшей глухие гудки.
«Ко всему можно привыкнуть. Даже к людскому горю и отчаянию», – философски подумала медсестра. Потушив верхний свет, женщина накинула невесомый тренч, взяла сумку и не спеша направилась к выходу. Босса она решила не беспокоить.
На улице мягко падал дождь. Галина Кирилловна зажмурилась, постояла несколько секунд, подставляя лицо весенним слезам, и заторопилась к поджидавшему ее такси.
Женя задумчиво смотрела на телефон. Ей сказали «нет». Единственным местом в стране, где маленькому Леве могли
