вышли князь и княгиня. Они замерли наверху огромной лестницы, а лакей стал быстро подниматься и, дойдя до середины, доложил:
– Княжну изволят спрашивать.
Мать Нины только мельком прошлась взглядом по фигуре Егоровны и вопросительно посмотрела на мужа. На счастье, из дверей напротив, тут же вышла и Нина с небольшим саквояжем в руках.
– Дочь, это к тебе, – по-русски сказал князь и кивнул на вход. Нина опустила взгляд и заметила Егоровну, но не сразу признала в такой одежде. Она сначала тоже вопросительно, совсем как мать, посмотрела на князя Георгия, он слегка кивнул ей, и Нина стала спускаться – сначала медленно, а когда поняла, кто стоит внизу, то полетела, стремительно перебирая ножками.
– Что-то с Лизой? – стараясь сохранять и спокойный тон, и достоинство, спросила она, но видно было, что дается ей это с трудом. А Егоровна впервые за эти двое суток заплакала.
– Она жива? – настойчиво переспросила княжна.
– Ниночка! Княжна милая! Поедем к ней. Только на Вас одна надежда. Жива, жива. Да нехорошо с ней. Помогите, за Бога ради!
– Егоровна! Милая! Да что нехорошо-то? – Нина сама уже чуть не плакала. Ее родители так и стояли на верхней площадке парадной лестницы, слушая разговор издалека. Отец что-то тихо шептал на ухо княгине, дважды уже остановив ее в порыве вмешаться.
– Не знаю! Знала бы – было б легче. Молчит. Лежит и молчит, – Егоровна, совсем забыв про платок, утерла слезы ладонью. Княжна протянула ей свой, а ее мать наверху снова сделала попытку спуститься, и князь снова удержал ее.
– Нино, нам пора! – отрезала княгиня.
– Егоровна. Мы же уезжаем сегодня, – расстроенно сказала Нина. – Поезд через полтора часа. Разве мы обернемся?
Княгиня начала спускаться, муж последовал за нею, догнал и подал руку.
– Так вот оно как, – Егоровна на глазах становилась как будто меньше, она поклонилась спускающейся паре – Простите. Не смею я вас просить, простите. Последняя надежда у меня была.
Родители Нины к этому моменту дошли уже до нижних ступенек, мать лишь поворотом головы обозначила свое внимание посетительнице, прошла мимо и, сделав три шага, стала ждать, не оборачиваясь. Князь отпустил ее локоть и, обернувшись, спросил:
– Мне кто-нибудь из вас может доступно объяснить, что происходит?
– Папа, с Лизой что-то случилось. Это ее няня, она просит у меня помощи, – ответила дочь, а Егоровна в это время утиралась ее платком.
– В чем должна заключаться твоя помощь?
– Егоровна, что нужно сделать?
– Я думала, если бы Вы поехали к нам, барышня, может Вам она хоть что-то рассказала. Я знаю, как близки вы с нашей Лизой. Мне кажется, она сейчас никому вокруг не верит. Я боюсь за нее.
– Папа? – пронзительно воскликнула Нина.
Тот обернулся к супруге и стал говорить ей что-то тихо на ухо, приобняв и отвернувшись к выходу.
– Этери, сули чеми. Ар гецкинос,
