нет. Она сказала, что это не юридический вопрос и человек должен решать по совести, как ему поступить.
– Она говорила про совесть? Уникальный защитник! – Он всплеснул руками. – Но на твоем месте я поспешил бы сделать явку с повинной.
– Почему?! – спросила пораженная этим неожиданным поворотом Женя.
– Потому, что, если ты этого не сделаешь, в милицию обратится кто-то другой, и твое раскаяние уже никто не примет к сведению. – Он повысил голос: – Ты ввела в курс дела такое количество людей, что кто-то из них просто обязан доложить о тебе в органы. Я не понимаю, почему бы тебе не уняться! Почему ты не можешь спокойно жить, не делая глупостей?! Такое впечатление, что тебе просто не терпится загреметь на нары!
– Но она говорила мне про адвокатскую тайну!
– А! – Он махнул рукой. – Ну что ты как ребенок, право слово! У каждого, с кем ты общалась, есть мужья, жены, подруги, друзья. Слово за слово, и образуется цепочка, в которой ты, даже если захочешь, никогда не найдешь того, кто проболтался первым. Помяни мое слово. Тебя погубит твой язык!
Она всхлипнула.
– Я просто не знаю, как мне поступить. Мне очень тяжело, и я ощущаю свою вину. Это такое отвратительное чувство! Словно я испачкалась, а отмыться не могу. Ты говоришь, нервы! Да я извелась совсем! Мне уже мерещится, что за мной следят. От каждого телефонного звонка я вздрагиваю. В каждой обращенной ко мне реплике слышу скрытый подтекст. Мне кажется, что меня подозревают, что кто-то идет по моему следу, что меня все равно найдут, и это – лишь вопрос времени!
– Почему бы тебе просто не довериться мне? – спросил он, протягивая к ней руки. Он обнял ее, и она, как ребенок, доверчиво опустила голову на его плечо. – Вот увидишь, все образуется. Все будет, как прежде. Надо только подождать.
«Подождать, – стучало у нее в висках. – Нужно только подождать». Неважно, сколько для этого потребуется времени. Неделя, месяц, год… Она не могла так просто потерять все, что имела…
Глава 6
Следующие дни были похожи один на другой, как близнецы. Евгения ходила на работу, отводила дочку в детский сад и ждала. Ждала, когда ей станет легче. Когда наконец ее перестанут мучить кошмары. Вопреки заверениям мужа состояние духа ее совсем не улучшилось. Казалось, она потеряла вкус к жизни. Ни подготовка юбилейного номера журнала, ни успехи Василисы в произнесении ею новых слов не вызывали у Жени прежнего интереса. Она машинально выполняла свои обязанности: встречалась с людьми, отвечала на телефонные звонки, заплетала косы дочке, мыла тарелки, но ей все время казалось, что это делает не она, а какая-то женщина-робот, очень похожая на нее. Она даже немного похудела. У нее пропал аппетит. Но ей не было до этого никакого дела. Евгения уговаривала себя, что она не имеет права распускаться, что Александр прав и ей не стоит перекладывать на окружающих свои терзания. Но что она могла поделать, если все ее мысли были заняты только этим? Она не могла себе запретить думать о том, что произошло. Это было нереально,
