нашим предположениям, гости из Грузии шли именно в банду. По крайней мере, в схрон, месторасположение которого хорошо знали и даже, вероятно, были в курсе, что схрон заминирован, но не знали, что мы переставили мину, и потому взорвались.
– Вот это я и хотел узнать, Сергей Палыч, – сказал полковник Самокатов заинтересованно. – И сейчас сам вылечу к месту действия со следственной бригадой. Там и увидимся…
– Я со своей группой ухожу в преследование. Будем искать вторую троицу гостей. Кстати, подполковник Строев должен передать сообщение для бригады следственного комитета. Вы с ним согласуйте, кто полетит, чтобы не дублировать действия. Я, со своей стороны, буду держать вас в курсе событий. Позвоню с маршрута.
– Договорились. Только у нас вертолетчики суровые – заставляют трубки в полете отключать, иначе могут в воздухе высадить. Если сразу не дозвонитесь, звоните позже…
– Понял, товарищ полковник, я со злобным террором пилотов знаком хорошо. Дозвонюсь.
– Я – Дворовой! Вышел к началу тропы. Тихий, ты где?
– Сдвинулись метров на двести. Иду левым склоном.
– Лесной, ты где? – позвал подполковник капитана Ёлкина.
– Правый склон, командир, двести пятьдесят метров. У меня местность ровнее, иду быстрее. Следы попадались дважды. Подозреваю, что это первая группа. Точно сказать не могу. Следы ведут только в сторону схрона, обратных не нашел.
– Следы были на самой тропе?
– Нет, рядом… В сторону метров на восемь. Здесь склон покатый, идти удобно, но, к сожалению, мелких камней много. Сильно не наследишь.
– Мы выходим по тропе.
– Там камней мало, одна земля…
По тропе, что тянулась вдоль ручья, почти не повторяя его причудливые изгибы, идти было, конечно, легче, чем по склону. А если склон крутой, как у группы Тихомирова, то там вообще идти сложно, потому что одна нога постоянно вынуждена разгибаться не до конца и от этого устает. И подполковник быстро догнал бы две передние группы, если бы передвижение не сдерживало внимательное осматривание тропы. Вообще-то это неблагодарное дело – искать следы там, где до этого ходило множество ног – и человеческих, и овечьих, и козлиных. И дождей, несмотря на осеннее время года, было мало, чтобы размыть старые следы и оставить только новые, свеженькие. Хотя почва у ручья для следопытов была благодатная, потому что жирный чернозем хорошо вбирает в себя отпечатки ног. Но старые следы сбивали с толку и заставляли останавливаться для тщательного изучения. Характерная особенность старого следа – осыпавшиеся или поплывшие края. Но на ходу это рассмотреть сложно и потому, если не все было ясно с первого взгляда, приходилось останавливаться, приседать и присматриваться. Но все же, несмотря на частые задержки, расстояние сокращалось, поскольку численностью группа подполковника была вдвое больше каждой из групп, идущих по склонам, и имела возможность проводить осмотр сразу в нескольких местах, после чего отставший уже догонял остальных.
– Дворовой,
