и водопады!.. А здесь что? Лес да поле с оврагом, дорога в выбоинах…
А Саня шел да шел по дороге, глубоко вдыхая ночной влажный ветер. Иногда приходилось зажигать фонарь. В резком желтом свете блестели рядом напряженные темные глаза Кукареки. Ночь окружала его страхами, он жался к учителю. От этих лесных страхов отвлекало Кукареку только то, что сразу за ним шел вундеркинд Боря и постоянно наступал ему на пятки.
Они сошли с дороги, вошли в лес. Сразу потянуло речной свежестью. Маленькая речка Утя чуть слышно бежала рядом с ними среди травы и деревьев, и Саня даже засмеялся тихонько – так ему вдруг стало легко и счастливо. Отчего? Кто его разберет… Вот шагают они все вместе по ночному лесу, и земля пружинит под ногами, а город, каменный, замкнутый со всех сторон своими стенами и крышами, остался где-то вдали, и там уже ложатся спать… А в середине цепочки легко ступает по траве Петухова Юля из одиннадцатого «А», и это почему-то неуловимо, непонятно меняет все в мире, делает его еще прекрасней, и хочется идти, идти, хочется, чтоб не кончалась тропа, и этот лес, и ночь эта…
А Исупов Леша шагал в самом конце цепочки, думал о своем и не замечал ни леса, ни осени… «Что же делать? – отчаянно думал Исупов. – Что мне делать?.. Виталя маленький, глупый, он не поможет, я один…»
Ночь была – никто не видел несчастное Лешино лицо, а утром оно стало уже обычным: он придумал.
Он бегал со всеми на тренировку, чистил речку, заготавливал дрова. Никто не знал, что с завтрашнего дня ученик шестого «Б» Исупов Леша начинает новую жизнь…
Два дня прошли быстро, как все хорошее. И как все хорошее, кончились они плохо: опоздали на электричку. Перед самым отходом дежурный Толик Адыев отправился мыть посуду и непостижимым для себя образом вместе с котелками и кружками ушел в соседний лес. Искали долго, а следующая электричка шла только через полтора часа… Дома всем попало. А больше всех, конечно, Сане.
Даже мама сказала ему:
– Ты меня в гроб вгоняешь!
А уж про Арсения Александровича и говорить нечего.
– Александр! Ты поднял на ноги всю школу! Мне оборвали телефон. Где ты? Где дети? Что случилось? И я не знал, что отвечать, Александр! Александр! Это возмутительно!
Кончилось тем, что Арсений Александрович проклял сына и его педагогическую деятельность.
Саня обиделся и ушел спать – ему с утра надо было на уроки, а кроме того, завтра ведь предстоял малоприятный разговор с директором школы, надо было копить силы…
– Что показывает барометр? – поинтересовался он, входя в родной шестой «Б».
– Штормит! – жизнерадостно отозвался шестой «Б».
– Дома вчера сильно попало?
– Нормально, – сообщил Толик Адыев.
– А мне брат за одеяло по ушам надавал, – весело доложил Васильев. – Я его на стоянке забыл!
Старший брат, худой, долговязый восьмиклассник, был Васильеву и за мамку, и за батьку. Мать год назад умерла, и с той поры отец заливал свое горе водкой.
– Скажи,
