крик, когда я опустил вагу, сказав, что надо взяться за дело иначе. Крик напугал меня. Похоже, Джафар сломал ногу. Черт побери, в самом начале полосы Диких земель, что нам предстояло одолеть!
Ладно… Справимся…
Я размотал веревку, одним концом привязал ее к дереву, а другой сунул Джафару.
– Хватайся. Когда я вновь приподниму лошадь, вытягивай себя.
С четвертой попытки у нас получилось. К тому времени Джафар только что не терял сознание – лежал, мучился и не мог вообще ничего, разве что стонать. Я разрезал ему штанину. Так и есть – перелом бедренной кости со смещением. К счастью, закрытый.
– Чепуха, – с напускной грубостью сказал я, окончив осмотр. – Сейчас шину наложим. Поедешь на Заразе. И пожалуйста, не падай в обморок, не усложняй мне жизнь…
– Ты не бросишь меня? – Он всхлипнул.
Мне захотелось дать ему по шее за такой вопрос.
– А ты? Ты теперь конный, а я пеший. Не ускачешь от меня, нет?.. Молчи уж. Ружье вот возьми, прикроешь, если что…
Я срезал подходящий сук и ножом довел его до кондиции. В аптечке, что собрала мама, нашлись бинты – попорченные червями, они все же годились. Джафар ужасно орал, когда я выпрямлял ему ногу и приматывал к ней шину, но так и должно было быть. Пусть орет. Пусть кроет меня последними словами. Раз ругается, значит, пока что не собирается помирать, а мне того и надо. Чтобы я завел в Дикие земли товарища, а вернулся один? Не бывать этому.
Кое-как я взгромоздил Джафара на Заразу и переложил его барахлишко в свои седельные сумы. Вручил ему мелкашку – следи, мол, с высоты за обстановкой, верти башней, – а сам повесил на шею свое ружье и повел лошадь в поводу. Не успели мы отойти на двадцать шагов, как некий чешуйчатый зверек, некрупный, но с громадными острозубыми челюстями, возник неведомо откуда и одним движением морды вспорол мертвой лошади брюхо. Тотчас из-за поваленного обомшелого ствола выскочили еще две такие же твари. Падальщики. Наверное, они следовали за котом, надеясь на крохи с «барского» стола, а теперь и кот будет обглодан ими до последней косточки. Похожих зверей у нас испокон веков называли шакалами, но эти были крупнее, зубастее и, кажется, не такие уж трусы. Во всяком случае, я порадовался тому, что у них появилось занятие и они не собирались нас преследовать. А до ночи мы далеко уйдем.
Так и вышло. Зараза всхрапывала, колокольчик на ее шее исправно звякал, и никто не осмелился напасть на нас. Джафар крепился, но ему было нехорошо. Невооруженным глазом было видно, что у него начинается жар. На очередной стоянке я зарядил инъектор универсальным антибиотиком и ввел ему хорошую дозу.
– Вот так-то. Теперь лежи. Не дрейфь, доедешь в полной сохранности и без гангрены…
Насчет гангрены я, если честно, не был уверен, но старался говорить весело и бодро.
Он не ответил, да я и не собирался втягивать его в разговор. Сделать ночевку в Диких землях хоть сколько-нибудь безопасной – непростая задача и для двоих, а я работал один. К тому же надо было оборудовать лагерь так, чтобы
