странные вещи. Через какое-то время Феликс пишет «Теологический манифест». Работа по существу слабая и где-то удивительно дилетантская. В ней Феликс пытается дать христианское обоснование коммунизма. Дело не новое, но он обнаруживает полное незнание критики подобных попыток, делавшихся до него. Во всяком случае, в его работе совершенно нет никаких указаний на осведомлённость, что он тут не первый. Самое же странное и удивительное в том, что работа написана в духе того богословского модернизма, против которого он же сам выступал не так давно. Я написал критическую статью по поводу его идей в «Теологическом манифесте», которая называлась «О хлебе небесном и закваске фарисейской». Тогда, конечно, нигде все эти статьи опубликованы быть не могли. Но Феликс послал всё же свою работу в Издательство Московской Патриархии, вероятно полагая, что властям должно понравиться богословское оправдание и освящение коммунистической идеи и что статью могут напечатать. В дальнейшем, Феликс надеялся на христианизацию коммунистической власти, чему и должно было послужить его богословие. Этой его утопии, как и всем утопиям, осуществиться было не дано.
Меня же в это время понесло в противоположную крайность. Вместе с о. Глебом Якуниным, также разошедшимся с Феликсом, я занялся диссидентской правозащитной деятельностью.
Когда же этот период для меня закончился, я снова вернулся к тому, что было мне более свойственно: к рассмотрению мира как отображению высших божественных Первообразов. Эта мысль, о том, что образы мира – отображение божественных первообразов – святоотеческая, но я узнал о ней от Феликса, за что буду ему всегда благодарен.
Вскоре я совершенно отказался от идеи о том, что звезда – первообраз тварных образов. В процессе работы и изучения святоотеческого богословия для меня стали совершенно ясными два основных положения.
1. Все образы и структуры тварного мира являются отображениями двух высших божественных Первообразов: Св. Троицы и Богочеловека. Эта мысль неоднократно высказана в творениях великих Святых Отцов.
2. Среди образов и структур тварного мира могут быть не только верные отображения Первообразов, их истинные иконы, но и отображения искажённые, подобно тому как в сознании человеческом могут быть не только догматы, истинно отображающие божественные истины о Св. Троице и Богочеловеке, но и ереси. Есть соответствие между отображением Первообразов в догматическом учении и в образах тварного мира. Это даёт возможность, сопоставляя образы и структуры тварного мира с православным учением, судить о духовной окачественности тварных реалий.
Эти два положения давали методологию рассмотрения тварного мира в свете божественного откровения, давали возможность целостного православного видения мира.
Русская религиозная мысль, начиная со славянофилов, стремилась к обретению «цельного знания», органически сочетающего
