толпы мужчин, ей трудно сделать правильный выбор, к тому же охотники за приданым ловко маскируются. Но дело не только в этом. Ты всю жизнь жила… как бы это помягче выразиться, почти в тепличных условиях. Сначала привилегированная закрытая школа для девочек, потом престижный колледж. Росс старался по мере возможности ограждать тебя от столкновения с суровой реальностью. Я не уверен, что в этом он всегда был прав, но сейчас это не важно, мы имеем то, что имеем. Ты не готова вступать в самостоятельную жизнь, тебе нужен опытный наставник.
Эмили воинственно вскинула голову.
– И на эту роль ты, конечно, предлагаешь себя?
Люк вздохнул и терпеливо пояснил:
– Дело не в том, кого предлагаю я, за нас решил твой отец, и мы должны выполнить его последнюю волю.
– Но это же невозможно! Я не могу ждать целый год!
В отличие от Эмили Люк, казалось, не видел в завещании Росса Лэнсона ничего необычного. Он пожал плечами.
– Не понимаю, Эмили, что тебя не устраивает? Мир не перевернется, если ты начнешь строить отель своей мечты не сейчас, а через год. Более того, ты можешь провести этот год с пользой для будущей работы. Как знать, вдруг здесь, в Италии, ты почерпнешь какие-нибудь новые идеи для своего будущего предприятия? Ты можешь оставаться на вилле столько, сколько захочешь, места, как видишь, всем хватит. Я постараюсь выкроить время, чтобы свозить тебя в Милан, в Венецию, еще куда-нибудь, где ты захочешь побывать. В Италии каждый город – музей под открытым небом.
Эмили с сомнением покачала головой. Ей казалось, что если она отложит воплощение своих планов в жизнь на целый год, то они не воплотятся никогда, и ее раздражало, что Люк этого не понимает. Однако дело было не только в этом. Если бы она приняла предложение Люка, им пришлось бы проводить вместе довольно много времени, а она не знала, как вести себя с ним. Будучи другом и партнером Росса, Люк был намного его моложе и по возрасту никак не годился Эмили в отцы, он бы куда больше подошел на роль старшего брата. Но что-то мешало Эмили относиться к нему, как к брату, она видела в нем в первую очередь привлекательного мужчину, а вот он в ней – девчонку, дочь старшего товарища. Всякий раз, когда Люк оказывался рядом, Эмили боялась выдать свои чувства, и, чтобы не показаться смешной, она становилась ершистой, начинала дерзить. А совсем недавно, несколько минут назад, когда Люк ее утешал, ей вдруг захотелось, чтобы он привлек ее к себе, обнял по-настоящему. Но он лишь похлопал ее по плечу, словно любящий дядюшка, и отошел.
А перепады его настроения? Люк то становился заботливым, почти как отец, то вдруг ни с того ни с сего начинал на нее злиться за малейшую провинность, зачастую им же и выдуманную. Достаточно вспомнить, как утром он накинулся на нее за то, что она лежала на солнце, как накричал на бедного Тонино. Будь на месте Люка другой мужчина, Эмили решила бы, что он ревнует, но с Люком такой вариант исключался. Со слов отца Эмили знала, что женщины так и вьются вокруг Люка, словно мотыльки вокруг лампы, он выбирает любую, какая ему понравится, но ни одна не задерживается рядом с ним надолго.
