что уже давно не ездил в Москву. И что ему повезло, что рядом – охотничьи угодья, где товарищ чиновник и администрация часто охотятся, и ему неплохо перепадает за то, что он держит в порядке охотничий домик, куда мы завтра и направимся. А теперь еще и новое дело с землей, за которой он присматривает, для чего у него есть квадроцикл и новый снегоход, не считая собственной лодки с новым «тохатсу».
Не до конца понимая, насколько Димыч в курсе дел, я осторожно поинтересовался:
– А не боишься, что после всех этих дел тут все изменится?
Димыч парировал не задумываясь, будто ожидая моего вопроса:
– Не думаю, что тут когда-нибудь что-то сильно изменится. Не менялось при царях, при коммунистах и в 90-е, и сейчас не меняется. Нет, ну свет появился, да, ну колхоз и телевизоры, да. Колхозы потом развалились, и народ поразъехался, да. Ну а так-то, по сути, все то же. Место не изменилось. Мне кажется, даже когда людей не станет, тут все останется прежним.
– А то, что вы говорите, разве не изменения? Это же те самые изменения, о которых я и говорю.
– На ты, ага?
– Ага.
– Так я об изменениях другого порядка. О тех, что, правда, что-то меняют.
– Это метеорит, что ли, должен упасть? Такие изменения?
– А метеорит, мне кажется, тоже ничего не изменит. Вон упал же недавно в Челябинске, и что? Там что-то поменялось?
Я пожал плечами и кивнул.
– Он там, скорее, взорвался. Так, вспышка и немного разрушений.
Димыч ответил, задумчиво улыбаясь:
– Ну а был бы даже большой взрыв. Ну порушило бы посильней, ну людей бы прибило. А ничего бы особо не изменилось.
– То есть ты думаешь, что ничего нигде не меняется никогда? Это же бред.
– Я про то, что меняется, но только внешне. Люди на время производят видимость изменения, а потом все возвращается на свои места. Даже война меняет что-то временно.
Я развел руками.
– С такой позиции, да, остаются только глобальные изменения и метеориты, как те, что убили динозавров, или ледниковый период, или вообще, когда Гондвана развалилась.
Хозяин налил еще по одной и поморщился:
– Не думаю, что в этот бред можно верить.
Я оторопел, моя рука со стопкой замерла на полпути ко рту:
– Как это не было? В смысле, как это бред? Это же общеизвестные вещи.
– Общеизвестные вещи? – произнес как вопрос мое утверждение Димыч. – По мне, так это ерунда! – добавил он уже слегка захмелевшим тоном.
– И человек не от обезьяны, наверное? – улыбаясь, спросил я и выпил таки стопку.
Димыч ответил не задумываясь:
– Ага, вообще сущий бред.
Я ощутил некоторое беспокойство за адекватность собеседника. Но все же рассудил, что это у него юмор такой. И мне он даже казался смешным,
