ни в одном подобном заведении считаться не мог. Что это она таким мелким бисером рассыпается? Может, у них здесь молочный коктейль стоит столько же, сколько бутылка коньяку?
– И мне с малиной, – подал голос Зеленый пиджак. – И всем с малиной. Угощаю. Всех!
– Ах, Толь Толич, и как вы только не разоритесь, я удивляюсь. – Барменша тут же просияла и живо обернулась к нему. – Вы такой щедрый, я даже думаю, что вы какой-нибудь нефтяной олигарх!
А ведь она только что другим голосом говорила, спохватился Павел. Вот только что, две секунды назад, когда ему про фруктовый коктейль рассказывала. Он глянул на Макарова – тот сидел на высоком табурете, скалил зубы и не отрываясь следил, как эта Зоя что-то шустро смешивает, взбивает, добавляет и разливает по бокалам. Володька просто млел и ничего необычного, повидимому, не заметил. Пиджак тоже откровенно млел. Чего хоть они млеют? Ведь не девка, а сплошная стыдобища… Даже если ее отмыть с песочком и одеть во что-нибудь нормальное – и тогда вряд ли человеком станет. Кукла с программным управлением.
Вот странно, он никак не мог сообразить, какое у нее лицо. Хотя что тут странного – на физиономии полкило краски, наверное. Сколько ей может быть лет? Где-нибудь около тридцати, скорее всего. Плюс-минус пятилетка… Нет, судя по фигуре, ей и двадцати не дашь. Но судя по повадке – все сорок. Интересная штучка…
Ничего интересного. Все эти штучки примерно одинаковые, от шестнадцати до пенсии. Ну и черт с ними.
А что это он злится-то? Ему-то какое дело до них до всех? Ему эта Зоя абсолютно безразлична. Уже хотя бы потому, что Макаров перед ней слюни пускает.
Зоя поставила на стойку бокалы с каким-то пойлом, быстро бросила в каждый соломинку, насадила на края по ломтику киви и подвинула один Павлу:
– Это – для вас. Похвалите, если понравится, ладно?
Опять нормально говорит. Если глаза закрыть, так и за приличную женщину принять можно.
– Вам нехорошо?
Павел открыл глаза и встретился с ней взглядом. У куклы оказались внимательные, добрые, умные и встревоженные глаза.
– Меня зовут Павел, – сказал он, не отводя взгляда от ее глаз. – У вас глаза красивые.
Она растерянно моргнула, как-то очень по-детски приоткрыв не по-детски густо намазанные губы, хотела, кажется, что-то ответить, но тут Макаров воткнулся в обычной своей манере:
– Не, ну ты, Паш, даешь! Глаза красивые! А больше ничего ты у Зоеньки не заметил? Эх ты… У рыбы моей сладенькой что зад, что фасад…
Макаров потянулся через стойку, но сладенькая рыба снова каким-то неуловимым, скользящим движением миновала его руку и кокетливо засмеялась:
– Ах, Вова! Такой комплиментщик!
У нее получилось: «Ах, Фофа! Тыкой кымплименшчик!» Павел опять внимательно пригляделся. Ярко-алый рот у нее – до ушей. Ямочки на щеках играют, между крупных белых зубов дразняще мелькнул острый кончик розового языка… А глаза
