в ней что-нибудь.
– В книжке? Зачем? – Брови Салмана поползли вверх.
– Я ее читаю каждый день – буду смотреть на твои слова, и все в этой книжке перестанет быть печальным. – Она сбегала в комнату и вернулась с ручкой. – Вот. Я не буду подглядывать, подожду тебя во дворе.
– Ну, написал? – спросила она, когда он вышел во двор.
– Да, на семьдесят пятой странице.
– Почему на семьдесят пятой?
– Сейчас семьдесят пятый год. Галя, – он остановился, – я вот что хочу… – Его лицо, все его тело выражало торжественность. Он прижал руку к сердцу и дрожащим голосом произнес: – Клянусь всегда быть твоим другом, клянусь всегда помнить о тебе и писать письма.
Он смотрел на нее выжидающе.
– Ты хочешь, чтобы я дала такую же клятву?
– Это тебе решать. Подумай, можешь ли ты сдержать ее, – он нахмурился, – если не можешь, не давай.
– Как я могу решить? Я никогда не давала клятву. Только когда в пионеры вступала, – растерянно сказала Галя.
– А ты спроси у себя.
– У себя? – Она выпучила глаза.
– Да, только у себя.
– Хм…
– Ты отойди метра на три и подумай.
– Почему на три?
– Можешь дальше отойти. Просто ближе нельзя, ближе я на тебя влиять буду.
– Хм…
Она посмотрела на него настороженно, с любопытством, отошла к забору, стала боком к Салману и спросила у своего сердца, даже посмотрела в него, а там… А там Салман. Она заглянула еще несколько раз, но никого другого не нашла. Ее лицо залила краска.
– Вот дурочка! – разозлилась она, но краска не сходила с ее лица, а времени было в обрез.
Сжимая кисти рук, она вернулась к Салману.
– Я спросила…
Он подался к ней.
– Я… – она набрала в легкие побольше воздуха. – Я клянусь всегда быть твоим другом, помнить о тебе и писать письма, – твердым и немного дрожащим голосом сказала она.
Они пришли к новому дому, когда все уже сидели во дворе за столом, наскоро сбитым из досок и накрытым старыми вытертыми клеенками. Все быстро поели и в половине двенадцатого отправились на вокзал. Автобус урчал, дядя Абу разговаривал с папой через окно, а Галя готова была кричать: я не хочу, чтобы ты уезжал! Останься!
И вдруг Салман выскочил из автобуса и подбежал к ней. Папа перестал разговаривать и с тревогой смотрел в их сторону.
– Галя… – Салман прижал руку к груди.
Он смотрел вниз и хмурился, и Галка испугалась: а вдруг он сейчас откажется от клятвы!
– Галя… – Он поднял на нее глаза. Он уже не хмурился, он улыбался. – Галя, я… Ты вернешься домой и прочтешь…
– Что я прочту?
– Мое слово.
– Какое слово?
– Ты увидишь. Все, что я написал, – правда, так и будет!
– Салман, немедленно сядь в автобус! – крикнула Яха.
– Сынок, садись,
