Лондон во время сезона охоты на фазанов или же на Троицу. Разве не было все это одним из видов принятого в обществе времяпрепровождения?
И только теперь на него снизошло ужасающее прозрение.
«Должно быть, у дедушки была любовница», – сказал он себе, когда мистер Браунлоу закрыл дверь за последними родственниками.
Поверенный откашлялся, заметив, что граф в ярости уставился на него.
– Соблаговолите объяснить, что все это значит? Мне ровным счетом ничего не известно о каком-либо поместье в Девоне, а ведь этот человек был моим отцом.
Он вновь угрожающе навис над столом, но поверенного подобное поведение, похоже, ничуть не смутило.
– Дорогой, присядь, прошу тебя, – негромко промолвила маркиза. – Все в порядке, мистер Браунлоу. Я прекрасно осведомлена о другой жизни моего супруга.
– Другой жизни! – заорал граф. – Что это за другая жизнь? И почему я ничего не знаю о ней?
– Твой отец не хотел, чтобы ты узнал об этом. Он полагал, так будет лучше.
– Мама, как ты можешь спокойно сидеть и говорить такие вещи? Этот человек оказался прелюбодеем, нарушившим брачный обет. А теперь еще и это. Браунлоу, здесь какая-то ошибка. Вы уверены, что сей дом порока не должен быть выставлен на продажу с последующей передачей мне вырученных средств?
– Боюсь, его милость выразил свою волю совершенно недвусмысленно, милорд. Я собственноручно засвидетельствовал завещание. Поместье Торр-Хаус отходит вашему сыну, Дэвиду.
– Это неслыханно! – заорал граф, замахиваясь на бедолагу тростью. – Мало того, что моя мать прилюдно была унижена разглашением грязной мелкой интриги моего отца, ставшей известной всем и каждому на его похоронах, так теперь еще и поместье этой блудницы переходит моему сыну. Я настаиваю на том, что оно должно быть продано, а всякая память о нем – стерта из истории нашей семьи.
– Это невозможно, милорд. Разве что, разумеется, виконт Кеннингтон пожелает продать его. Хотя должен подчеркнуть, что коль он вздумает поступить подобным образом, то денег не унаследует, да и, поскольку оно практически нежилое, много выручить за него не удастся.
Глаза графа от ярости вылезли из орбит.
– Идем отсюда, мама! Мы выслушали достаточно, – в бешенстве выкрикнул он. – Браунлоу, я намерен оспорить эту пародию на завещание. Оно бросило тень на доброе имя нашей семьи, и от него следует избавиться немедленно, как и от того проклятого дома.
Он буквально выдернул свою плачущую мать из кресла и вытолкал ее за дверь, не удостоив мистера Браунлоу ни взгляда, ни доброго слова на прощание.
Когда дверь с грохотом захлопнулась за ними, виконт шумно выдохнул.
– Извините за столь неподобающую вспышку моего отца. Он пребывает в крайне расстроенных чувствах, как и все мы.
Мистер Браунлоу сочувственно кивнул, поджал губы и заметил:
– Смерть близких выявляет в людях не лучшие черты. Но ваш дед совершенно недвусмысленно выразил
