этот город! Нет сомнения, московские ночные закоулки не лучшее место для прогулок, но здесь… Низшая категория преступного мира как раз вышла на работу. Дважды меня пытались ограбить, и я отбился только благодаря урокам, полученным некогда в спаррингах со Степаном (ох, и швырял он меня!). То и дело какие-то оборванцы с волчьими глазами катили тележки на больших колесах, прикрытые сверху дерюгой, – не иначе транспортировали слам к скупщику. В форточке на третьем этаже застрял форточник – зад и ноги снаружи, остальное внутри. Его подельник чесал репу внизу – помочь дружку или смыться? Я дал ему несколько дельных советов по технике преодоления вертикальных стен.
Все это была мелочь, килька. Снетки. Настоящий вор Малины респектабелен, уважаем и в чужие форточки не просачивается. Не комильфо. Да и брюхо не позволит. Ему самому несут и еще умоляют не побрезговать. В ночных переулках мне реально следовало опасаться только отморозка-мокрушника, которому, по местным понятиям, уже некуда падать дальше и который сначала бьет ножом под ребра, а потом уж грабит. Но не мокрушникам учить скользунов бдительности.
– Итак, внимание! – провозгласил Балыкин. – Начинаем, едва рассветет. Наша основная задача – не давать, понимаете ли, службам безопасности, всем, сколько их тут есть, ни минуты передышки. Пусть побегают. И пусть запаникуют…
Стоп, машина! Я ведь еще не описал новую временную штаб-квартиру сводной бригады скользунов Земли и Радости. Придется пока оставить это в тылу. Предварительные соображения: штаб-квартира должна располагаться в непосредственной близости от Кремля («…а из нашего окна горка Швивая видна»). Сводная бригада идет ва-банк и действует нарочито нагло, иное читателю не понравится. Пройдет сколько-то времени, прежде чем руководители местных спецслужб осознают, что «противник» до такой степени нахален, – так что подобный модус операнди можно считать вполне рациональным. Так оно на самом деле или нет – не будем сейчас вдаваться.
Ну, малый вперед!
Утреннее солнце еще не успело коснуться крайнего окна президентских апартаментов, как в это окно влетела пуля. Пробив тройное стекло, продырявив плюшевую (в гостинице любили стиль «ретро») портьеру, она благополучно пересекла спальню и, отколов дубовую щепку от резного шкафа, ушла в стену.
Случился переполох. На звон стекла и заполошный визг супруги президента прибежала охрана. Что творилось дальше в президентских апартаментах, покрыто мраком неизвестности, но на центральных улицах ранние прохожие могли наблюдать чрезвычайную активность полицейских и немалого количества людей, сплошь одетых в короткие зимние куртки почему-то одного покроя и одинакового неброского цвета. Минут через двадцать их активность принесла плоды: был задержан маленький автофургончик, в кузове коего под коробками с куриными тушками таилось около двухсот килограммов пластиковой взрывчатки. Шофер, уложенный мордой в сугроб, истерически верещал, что он ни в чем не виноват, что его просто наняли перегнать машину, и материл всех
