target="_blank" rel="nofollow" href="#i_005.jpg"/>Глава 3
Карета остановилась перед школой. Возничий спрыгнул на землю, распахнул дверцу, и губернатор Адори развел шторки и ступил в пыль. Я подалась назад, в тень за спиной Люпе. Губернатор был ниже, чем мне представлялось, но широкоплеч, а его могучая грудь напоминала бочку.
Вблизи я никогда прежде его не видела, только верхом на коне на ежегодном параде, куда сгоняли всю деревню. Люди губернатора даже раздавали жителям синие флажки, чтобы те приветственно ими махали, и штрафовали тех, у кого флажок пачкался. Знал ли губернатор, что его дочь дружит с дочерью картографа?
– Идем, – сказал он ей.
Люпе нерешительно посмотрела на меня. Я разжала пальцы и отпустила ее руку.
– Папа, что…
– Никаких вопросов. В карету.
– А Изабелле можно?
Губернатор бросил взгляд ей за спину, и я опустила голову.
– Нет. Мы едем домой.
– Но мы ведь можем довезти ее до деревни? – неуверенно предложила Люпе. Я знала, что ей не разрешают никого к себе приглашать.
Губернатор цокнул языком и, выбросив руку в моем направлении, нетерпеливо щелкнул пальцами.
– Живее.
Сеньора Фелиз поспешила вслед за нами.
– Извините, губернатор Адори. Я послала предупредить, но девочки шли через поля…
Губернатор раздраженно поднял руку, и она осеклась на полуслове. Он сделал нам знак – залезайте.
Не чувствуя под собой ног, я забралась в карету и села напротив сеньоры Адори. Заметив мои пыльные сандалии, она отвела в сторону юбки, поджала губы и принялась нетерпеливо обмахивать бледное лицо голубым шелковым веером. Па говорил, что она из Европы, и во всяком случае ее наряд это подтверждал – несмотря на жару, на ней было шелковое голубое платье с широкой юбкой. По щеке медленно ползла капелька пота, но сеньора Адори даже не попыталась ее смахнуть.
Мы тронулись. Я ехала в карете первый раз, но какого-то особенного волнения по этому поводу не чувствовала. Почему закрыли школу? И почему губернатор сам приехал забрать Люпе? Раньше он никогда так не делал.
Я отважилась взглянуть на него исподтишка. В тесной карете он выглядел еще внушительнее. Я заметила, что он смуглый, что кожа у него темнее, чем у Люпе, и почти такая же темная, как у Па. Глаза узкие, зрачки черные, как у змеи, и такие же холодные. В какой-то момент у его виска промелькнула стрекоза, и он поймал ее на лету одним быстрым, почти неуловимым движением, раздавил двумя пальцами и бросил на укрытый ковриком пол. Меня передернуло.
Сжав кулаки, я постаралась сдержать внезапный порыв гнева. Зачем он явился сюда? Почему обращается с Джойей так, словно она принадлежит ему, а не людям, жившим здесь столетиями? Из-за него я не могу увидеть весь наш остров, не говоря уже обо всем мире, и папины умения картографа не находят достойного применения. Из-за него у нас нет больше певчих птиц. Маша винила его и в том, что пересыхает река, но Па говорил, что это уж просто суеверия.
В
