борись!» – сказал я мысленно отражению. Я прислушался к желудку, тот замер в подозрительном спокойствии, словно отключился. Болей не было. Я почти протрезвел. Меня колотил мел-кий озноб, кружилась голова, слабость оплела тело. Шатаясь, я выключил свет, лег в кро-вать, поджал ноги и свернулся калачиком – отгородился от внешнего мира мысленным ко-коном и отключился в забытьи. Кокон стал греть меня изнутри. Я провалился в безмятеж-ный сон, в котором видел себя здоровым, без живота, подкаченным, с открытой доброй улыбкой, прекрасно выглядящим и давно забывшим, что такое любая боль – я смотрел на окружающий мир и будто парил над ним.
Утром воскресенья я не смог встать с кровати. Я попробовал, но не смог. Тело словно обессилило за ночь, желудок болел и ныл. Я пошарил рукой подле кровати, натк-нулся пальцами на бутылку минеральной воды и сделал несколько больших глотков. Вода потекла в желудок и резанула его в нескольких местах, усилив боль. Я снова закрыл глаза и пролежал так на кровати с полчаса. Надо было идти в ванную. Я собрался с силами, встал и, шатаясь, скрюченный пошел в ванну.
– Что случилось? – взволновалась мать, встретившись со мной в коридоре.
– Желудок… – тихо промямлил я.
– Опять!? – недовольно взвилась та.
Я промолчал, глянул на мать и зашел в ванную комнату.
– Жрешь что попало, вот он у тебя и болит постоянно! – выдала мать в спину. – Что один мучился с желудком, что этот теперь! Боже, как мне все это осточертело просто!
Я закрыл за собой дверь, экономя ничтожные силы и не желая никак реагировать, встал под душ. Горячие струи приятно упали на спину и затылок, потекли вниз. Я покач-нулся, успев ухватиться за стену. Желудок дергало спазмами. Я настолько ослаб, что даже мочалкой с трудом водил по телу. Сердце гулко стучало в висках. Через полчаса я вышел из ванной, мать стояла в коридоре и обеспокоенно смотрела на меня.
– Болит? – спросила она сочувственно.
– Да, мам, болит, – буркнул я и поплелся в кровать.
– Тебе надо обследоваться, – сказала она, идя следом.
– Да, надо, – механически произнес я, не имя сил даже обдумывать другой ответ.
Я лег в кровать. Пока я двигался, желудок резало, и начало дергать тупой болью, когда лег. В двери комнаты появился отец.
– Желудок? – лаконично строго произнес он. – Болит?
– Да конечно желудок! – выпалила мать, всплеснув руками. – Ест, что попало! Я ему давно говорила! Уже устала одно и то же говорить! Не слушает же! Вот! Пожалуйста! Допрыгался! Заработал язву или что там! Мать не слушает – вот результат!
Она шумела, я бессильно морщился – сил возражать не было. Отец подошел ближе, оценил мое состояние опытным взглядом, разочарованно цыкнул: «Надо лечиться…»
– Да, надо, – кивнул я, вытирая незаметно пот со лба, выступивший
