началось воспаление? – спрашивает заведующий этим отделением, тоже профессор, просматривая заключение рентгенолога.
– Недели две назад.
– Странно… – бормочет завотделением, снова прослушивая Ваньку. – У него всё чисто… Ну-ка, подышите интенсивно.
Он дышит полной грудью.
– М-да… Постойте… – профессор внимательно смотрит на меня. – Это что, вы тот самый… Александр Елизов? Ну мне говорили… И Сергей Петрович говорил как-то…
Вид у него такой озадаченный, что мне становится весело.
– Не знаю… Наверно, тот самый, – не могу подавить улыбку.
– Ну вы ещё у нас в академии на экстернате. Да?
– Да. Сдаю потихоньку.
Завотделением наконец улыбается и протягивает руку.
– Меня зовут Николай Васильевич. Поздравляю, коллега. Ваш больной – не больной. Я, конечно, наслышан, но все эти методы… И всё-таки поздравляю!
На всём пути обратно к машине Ванька странно молчит и всё поглядывает на меня.
– Что ты смотришь? Скажи что-нибудь! – не выдерживаю я.
– Уважуха… – произносит он. – В какой-то степени я даже завидую.
– А ты почаще болей, так я на тебе ещё лучше натренируюсь.
– Нет, Сашка… Я завидую, потому что мне тоже очень хочется заниматься тем, что мне интересно. Не зря же я учился! Только где работу найти?
– Так ищи! Теперь ты здоров и можешь этим заняться. Только завтра мы с тобой одеваться поедем. Ты же у меня опять раздетый, а тебе нельзя мёрзнуть.
– Понял… – и заявляет ехидно: – Настанет и мой час. Ты посмотри, как сам-то ходишь. Чуть ли не бомж. Устроюсь, заработаю и тоже буду тебя таскать за шмотками.
– А я не возражаю.
– Слушай, а давай сегодня отпразднуем?
– Ну тогда едем в супермаркет!
…Сидим с Ванькой на кухне и празднуем.
– Ну, за твоё возвращение, хоть и запоздало… – и поднимаю «нашу» рюмку.
– Угу… – он неуверенно кивает. – Только я сам ещё не понял, вернулся ли, а если вернулся, то куда и кем? Знаешь, когда я болел, а ты, бедняга, пытался один поспеть по всем делам, оставляя меня одного, мне оставалось только лежать и думать. Думать о нас с тобой… Понимаешь, мы оба за это небольшое время стали совсем другими! Мы изменились, Сашка. И наверное, к сожалению, возврата к прежнему состоянию быть не может! Тогда, давно… ты окружил меня такой заботой, таким теплом, что действительно стал мне всеми утраченными родственниками в одном лице. Чисто подсознательно я воспринимал тебя как любящую няньку, что ли… Ты меня тогда просто упаковал в ласку и тепло. Я каждый момент чувствовал тебя рядом, даже если ты был где-то. Но я же всё это сам и сломал там, в Булуне… – это говорится очень взвешенно и с нотками горечи.
– Ты хотел бы вернуться к тому состоянию?
– Не знаю… – Ванька поднимает на меня глаза. – То состояние требовало от меня меньшего. Сейчас же всё по-взрослому. Но это и справедливо! Так и должно быть! И вместе с тем, Сашка, мне порой
