господин и крикнуть «есть такая партия». Согласен, нельзя дважды в одну реку и так далее. Но во все времена и везде это происходило именно так.
С другой стороны, как же иначе применить избыток энергии, который люди (в отличие от животных) традиционно и уже на уровне безусловного рефлекса используют на организацию общества?
Еще сузим рамки разговора. Направление его намечено уже достаточно четко.
Так как я пишу эту статью, то логичнее всего было бы обратиться к своему опыту. Но опыту диагноста, а не захватчика. Я по натуре своей не люблю властвовать. Это так гадко. А подчиняться не люблю уже абсолютно. И в этом промежутке живу полвека. Кошмар.
Когда я предложил поставить свою пьесу «Ленин и Клеопатра» в кабинете Ленина в Смольном, все мои знакомые единодушно, как на выборах, категорически, как НАТО, и бесцеремонно, как таможня, заявили, что НИКОГДА и ни при каких обстоятельствах мне не разрешат этого сделать.
И здесь мне представляется, что власти сегодня более демократичны и готовы к изменению заплесневелых поведенческих канонов, чем художественная интеллигенция нашего городка. Власти ведь позволили своим невмешательством высказать мне публично это предложение как ЧАСТНОМУ лицу. Да я за эту свободу!.. И так далее.
А почему, собственно, и не?.. Да, почему? В небольшом городе Карлсруэ целый месяц проходили 13 Европейские культурные дни. В этом году они целиком были посвящены Петербургу. Германский город Карлсруэ с населением в 270 тысяч человек смог на свои деньги пригласить к себе весь Петербург – от цыганского хора до Мариинского театра. Это все равно как если бы Череповец пригласил. И расселил всех в гостиницах за 140 марок в сутки на личность. И авиабилеты оплатил. И каждому за выступление по 500-1000 марок в конвертике.
Я не скажу, что все приглашенные из нашего городка были действительно лучшие. Но люди съездили, посмотрели, повосхищались, позавидовали и сказали спасибо. Ну и что же, что не лучшие? Это еще надо доказать. В следующий раз, если пригласят, поедут другие.
Невольно как-то соскочил я на неверный тон. Пытаюсь, так сказать, добиться разрешения, а посмеиваюсь, выкаблучиваюсь, цепляюсь.
Но как же мне не цепляться, если всю свою жизнь пишу, а печататься и ставиться негде? Если театры все мертвее и мертвее, а журналы уже даже и не умирают, а издыхают? Если группки художественной интеллигенции (единственное, кстати, чем серьезно интересуются в мире из всего нашего городка) растаяли в безмерном пространстве Северо-Запада среди желающих покушать и – закрыли лица.
Эх, власти! Все бы вам по презентациям шататься! Все бы восхищаться Москвой кабацкой! Безумные.
А в Карлсруэ, где всегда весна, проходили также драматургические чтения. Пьесу мою прочитали с успехом и со мной пожелала встретиться Эва Куман, корреспондент земельной газеты «BNN». Но не в этом дело. А дело в том, что после интервью я рассказал ей идею постановки «Ленина и Клеопатры» в кабинете Смольного. Корреспондент чуть
