не могу ее спрашивать.
– Значит, я должен буду оставаться за стенами до утра, а потом брести обратно в святой город, где я скажу, что их посланник не смог получить отдых и кров в этом монастыре.
– Ты пришел из Рима?
– Да. Так ты отказываешься передать аббатисе, что здесь недостойный брат-францисканец, который ждет, что его впустят?
Привратница не ответила, потому что была слишком возмущена, чтобы отвечать, но одновременно слишком испугана, чтобы отказаться исполнить просьбу монаха, ибо говорил он повелительным тоном, указывающим, что за его заурядной внешностью стоят некие важные персоны.
Поэтому она и пришла к аббатисе, первым делом высказав ей покорность и уважение.
– Госпожа моя, – поведала привратница, – там некий монах, который просит его впустить.
– Что ж, – отказала аббатиса, – мы не можем его впустить.
– Я ему так и сказала, но вы не поверите тому, что он сказал. Мол, святому пилигриму из Рима придется провести ночь у ворот, а потом вернуться в святой город и рассказать о нашем негостеприимстве.
– Он так и сказал?
– Так и сказал.
– Тогда впусти его.
– Впустить! – удивленно вскликнула привратница, широко распахнув глаза, и повторила: – Впустить?
– Да, сделай, чем он просит.
– Хорошо, – ответила привратница, – конечно. Все, что ваше святейшество прикажет, я исполню. Я сделаю, что вы велели.
И она вышла, чтобы выплеснуть свое раздражение наедине с собой, и одновременно не смея отвергнуть полученный приказ. Она вернулась к воротам, сняла внутреннюю перекладину, отодвинула засовы и повернула замок. Открыв ворота, она стала ждать, когда монах войдет.
– Заходи, – сказала она. – Чего стоишь – передумал заходить?
– Так я могу войти?
– А для чего я держу ворота открытыми? Для удовольствия?
– Нет, сестра. Полагаю, ты гневаешься, но если ты считаешь себя вправе злиться из-за того, что я стою у двери и причиняю тебе лишние хлопоты, то подумай о чувствах святого Петра, стоящего у райских врат, когда снова будешь стоять у ворот перед голодным и заблудшим грешником. Но все равно – мир этому дому.
– Аминь, – сказала привратница.
Тут подошла одна из монашек, посланная аббатисой, и сказала:
– Святой отец, когда вы отдохнете и поедите, наша аббатиса будет рада поговорить с вами.
– Я уже сейчас в ее распоряжении, – ответил монах.
– И вы не будете ни есть, ни отдыхать?
– Я никогда не устаю и не нуждаюсь в пище, когда меня ждет дело, хотя как-то касающееся религии.
– Но, святой отец, вашему телу нужен отдых.
– Его можно поддерживать только пищей духовной, если господь того пожелает, – возразил монах, истово перекрестившись.
– Наверное, у вас большие дары, святой отец!
– Не у меня, а у того,
