двадцать шесть.
– Вот ведь братец твой как постарался, – усмехнулся Иван. – Полное досье… Жаль, напрасно старался…
– Да, жаль, конечно… Я и сам удивился, когда он мне про мужа и про дочь… По твоим словам совсем молоденькую девочку представлял…
– Ну да бог с ней. Давай забудем. И накатим еще по банке. – Иван долил остатки «спрайта» в свой бокал, отсалютовал приятелю, сделал несколько глотков.
– Значит… Значит, не будешь ей звонить? И встречаться с ней – не будешь?
А зачем? Чтобы этот ее муж-баскетболист мне фасад расквасил? Или чтоб ее любовница мне его когтями своими расцарапала? Малоприятная перспектива, знаешь ли… К тому же, в любом случае, еще и ребенок. Это что ж мне, по-твоему, придется ее отвоевывать – сперва у мужа, потом у этой… мулатки, а потом… ребенок еще останется… В жизни не мечтал чужих детей воспитывать. А своих… Своих мне, как ты знаешь, Бог не дал.
– Может, даст еще.
– Слушай, а давай ты заткнешься, а?
– Дело твое. Не хочешь – я навязывать не стану.
– Не хочу.
– Значит, не будешь номер ее телефона записывать?
– Не буду.
– Упрямый ты.
– Упрямый.
– Ну смотри, дело твое. Если передумаешь – звони, я тебе номер продиктую. Или можно… На работу к ней… Ну, знаешь, как бы случайно. Она здесь недалеко, в детско-юношеской спортивной школе…
– В детско-юношеской спортивной школе?
– Ну да… И чего ты щеришься, не пойму? Тренером работает.
– По плаванию?
– Нет, по спортивной гимнастике. Здесь, на Чернышевской. Во Дворце спорта.
– Ну, ты все сказал?
– Все.
– Вот и замечательно. Вот и прекрасно. А теперь давай о чем-нибудь… О чем-нибудь более приятном поговорим.
– Это о чем же?
– Да хоть о пародонтозе.
– Мало приятного, скажу я тебе, в пародонтозе.
– Да? Ну вот и скажи, скажи… А я послушаю.
– Послушаешь? Ну, слушай…
В тот вечер Юрка ушел от него в половине одиннадцатого. Иван закрыл за ним дверь и впервые в жизни облегченно подумал: «Ну наконец-то!» Раньше он никогда не испытывал такого облегчения при расставании с другом.
Впрочем, и Юрка раньше тоже никогда не позволял себе два с лишним часа без перерыва рассуждать о зубных болезнях…
Вот гад-то какой, подумал Иван с усмешкой. Теперь ведь всю ночь зубы будут сниться. А зубы, говорят, снятся не к добру.
Может быть, когда-нибудь я смогу рассказать тебе это. Но не сейчас, только не сейчас, сейчас мне даже страшно думать об этом. Пройдет осень, за ней зима, потом снова весна – все просто, все как обычно. День за днем я буду смотреть на тебя и думать о том, как сильно я люблю тебя. Буду думать о том, что эта любовь – самое большое, самое настоящее счастье, которое только можно испытать
