не младенца, а мужчину – зрелого, сильного человека.
«Что значит “Эвель”? – продолжает Берман. – Я перевел бы это имя словом “бренность”. “Эвель” – это тот, чье существование прерывается, необязательно насильственно, но по самой своей природе». Любопытно, что это самое слово использовано в знаменитом стихе из Книги Коэлет (синод. Экклезиаст) и обычно переводится как «суета».
В этих же стихах нам сообщается и о роде занятий обоих братьев: «пастырь овец» и «обрабатывающий землю». Деятельность Каина была более древними и фундаментальным занятием – человек создан Господом, чтобы «работать землю» – более естественным, но и более «приземленным». Из Библии мы знаем, что значительных духовных высот достигали именно пастухи – Авраам, Иаков, Моисей, Давид.
Дальше речь идет о жертвоприношении братьев. «И было, спустя несколько времени, принес Каин от плодов земли дар Господу. И Авель также принес из первородных овец своих и из тучных. И Господь обратил внимание на Авеля и дар его, а на Каина и дар его не обратил внимания; и очень досадно стало Каину и поникло лицо его» (Быт. 4;3–5).
Пассаж «спустя несколько времени» в переводе на русский звучит не слишком изящно. В подлиннике (по Берману) – «по концу дней», т. е. по окончанию земледельческого цикла, когда снят урожай. Время принесения жертвы обозначено, стало быть, вполне определенно.
Но что же случилось? Почему Каину стало досадно («сильно загорелось» – по Берману)? Что такого необыкновенного произошло? У земледельческих народов, среди которых язычество всегда цвело пышным цветом, обряд жертвоприношения издавна был вполне обычным, рутинным явлением. Сообразно с этими устоявшимися традициями действовал и Каин: «принес от плодов земли» – и все. Совершил необходимый обряд. Формально. Как заведено. Авель, напротив, выбрал лучшее из того, чем обладал – «из первородных овец своих и из тучных». От души, от сердца. Авель, таким образом, не просто отдал долг, как это делают язычники, но посвятил дар Господу, причем совершил это не по необходимости (ведь не он старший в семье), а по своему собственному разумению, по своему душевному порыву.
Но в том-то и дело, что Каин – первенец, «основа дома Адама». Принесение жертвы – его право и обязанность. Стало быть, в сложившейся ситуации Авель в глазах старшего брата оказывался узурпатором, покусившимся на первородство. Это первый подобный эпизод в Пятикнижии. В дальнейшем борьба за первородство станет двигателем многих библейских сюжетов: Ицхак и Исмаил, Иаков и Исав, Иосиф и его братья… Понятно, что по праву претендующий на первородство Каин был взбешен.
Если до сих пор Господь обращался к человеку как к обобщенному представителю рода («адам»), то теперь впервые он начинает разговор с конкретной человеческой личностью. Сакральный смысл его слов столь всеобщ, что в подлиннике кажется весьма туманным. Чтоб хоть как-то донести его до читателя, переводчики просто вынуждены прибегнуть к интерпретации. «И сказал Господь Каину: отчего досадно
