т задуманной им науки: «Сравнительная антропология исследует характеры целых классов людей, в первую очередь – характеры наций и эпох» (Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985. С. 324).
Как видим, отчётливого представления о предмете сравнительной антропологии у В. Гумбольдта не было: с одной стороны, она исследует характеры наций, а с другой… – эпох. Тем не менее в её предметной области мы обнаруживаем характер нации. Но этот характер немецкий учёный в конечном счёте предлагал выявлять через язык. Вот почему от сравнительной антропологии он перешёл к сравнительной лингвистике.
Мориц Лацарус (1824–1903) и Гейман Штайнталь (1823–1899) в задуманной ими науке, которую они назвали «психологией народов», выдвинули понятие национального духа на центральное положение. Под национальным (народным) духом они имели в виду не что иное, как весь комплекс особенностей, которыми один народ отличается от другого.
Вот как об этом писал М. Лацарус: «Психология народов должна быть обоснована как наука о народном духе, т. е. как учение об элементах и законах духовной жизни народа. Она должна психологически познать сущность народного духа и его деятельность. Она должна открыть законы, по которым протекает внутренняя духовная деятельность народа, проявляющаяся в жизни, искусстве, науке…» (цит. по: Чикобава А. С. Проблема языка как предмета языкознания. М., 1959. С. 22).
М. Лацарус и Г. Штайнталь пошли по пути, проложенному В. Гумбольдтом. В языке они видели основной материал, из которого исследователь может черпать сведения о народном духе.
«Язык, – указывал М. Лацарус, – орган выявления духа, рычаг его развёртывания… Если язык индивида является выражением и мерилом его индивидуального духа, то язык народа… является выражением и мерилом духа народа» (там же. С. 23).
Грандиозную попытку создания науки о народном духе предпринял Вильгельм Вундт: его «Психология народов» составляет десять томов. Он писал этот фундаментальный труд в течение двадцати лет – с 1900 по 1920. В. Вундт заменил гумбольдтовский «дух нации» на «душу народа».
Немецкий учёный писал: «Многие из этих переживаний, несомненно, общи большому числу индивидуумов… Почему бы в таком случае не рассматривать с точки зрения актуального понятия о душе эти общие образования представлений, чувствований и стремлений как содержание души народа на том основании, на котором мы рассматриваем наши собственные представления и душевные движения как содержание нашей индивидуальной души; и почему бы этой "душе народа" мы должны приписывать меньшую реальность, чем нашей собственной душе?» (Вундт В. Проблемы психологии народов. С.-П., М., Харьков, Минск, 2001. С. 25).
В. Вундт проделал колоссальную работу по изучению души того или иного народа. Каким же содержанием он наполнял понятие «души народа»? Мы узнаём об этом по его определению объекта «психологии народов».
В. Вундт определял этот объект следующим образом: «Объектом этой будущей науки должны служить не только язык, мифы, религия и нравы, но также искусство и наука, общее развитие культуры и её отдельные разветвления, даже исторические судьбы и гибель отдельных народов, равно как и история всего человечества» (там же. С. 14).
Как видим, объект науки, о которой здесь пишет В. Вундт, никак не вкладывается в психологию. Перед нами по существу предмет культурологической, а не психологической науки. Во всяком случае, В. Вундт выделил здесь основные сферы духовной культуры – религию, науку, искусство, нравственность («нравы») и язык. Только о политике здесь сказано в неявной форме («исторические судьбы»).
Душа народа для В. Вундта – синоним национального характера. Немецкий психолог считал, что национальный характер складывается из наиболее характерных особенностей этого народа. Всё дело в том, чтобы в душах индивидуальных представителей этого народа такие особенности найти и обобщить в некое усреднённое представление о национальной душе данного народа. Такая душа и есть не что иное, как его национальный характер.
По другому пути в психологии народов шёл французский философ Альфред Фуллье (1838–1912). О национальном характере того или иного народа, по его мнению, лучше судить не по его большинству, а по избранным натурам, которые воплощают наиболее характерные черты этого народа. Он писал: «В действительности, национальный характер далеко не всегда выражается наилучшим образом толпой, ни даже наличным большинством. Существуют избранные натуры, в которых лучше, чем во всех остальных, отражается душа целого народа, его глубочайшая мысль, его существеннейшие желания… По меньшей мере можно сказать, что она выражает собой стремления целой нации, вызванные системой идей и чувств, которые руководят ею» (Фуллье А. Психология французского народа, СПб., 1899 г.: http://www.kuchaknig.ru/show_book.php?book=159880).
Как обстоятельно показала завкафедрой социальной психологии МГУ Татьяна Гавриловна Стефаненко, психология народов (этническая психология, этнопсихология) прошла в своём развитии довольно большой путь, но у неё ещё всё впереди (Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. М.:
