и стала взглядом искать в толпе того, кого Кей назвала ее подарком. Среди гостей было несколько симпатичных парней, но ее подруга вряд ли имела в виду кого-то из них. Джули, стоя рядом с книжным шкафом, общалась со своими воздыхателями. Вдруг она резко повернула голову в сторону меньшей части Г-образной гостиной, где стояла Лилиана. За ней располагались три смежные спальни, каждая из которых была чуть больше купе в поезде. Когда подруги только перебрались в эту квартиру, они тянули жребий, и самая дальняя из спален досталась Лилиане. Поначалу она радовалась возможности уединиться, но вскоре увидела не только преимущества, но и недостатки своей комнаты. Ее подруги довольно часто приводили домой кавалеров, поэтому, проходя через спальни Кей и Джули, она всякий раз испытывала чувство неловкости.
Помахав Джули, Лилиана протиснулась сквозь толпу и вошла в первую комнату. Это была спальня Джули. Там было тише, чем в гостиной, но ненамного. Довольно большая группа людей, среди которых было несколько девушек из колледжа Барнарда, смотрела что-то на экране ноутбука и громко смеялась.
– Иди дальше, – улыбнулась Лилиане одна из ее знакомых по колледжу. – Джули велела ему ждать тебя в твоей комнате.
Предположив, что подруги наняли для нее стриптизера, что Джули неоднократно грозилась сделать, Лилиана почувствовала смущение. Она едва вынесла ужасный влажный поцелуй на последнем курсе. Наверное, при виде танцующего обнаженного мужчины она потеряет сознание.
«Все-таки ты жалкая трусиха», – прозвучал голос в ее голове.
Лилиана открыла дверь комнаты Кей. Там никого не оказалось, поэтому она позволила себе остановиться и сделать глубокий вдох, прежде чем пойти к своей двери.
Когда она положила руку на дверную ручку, по ее спине пробежала дрожь. Она быстро сказала себе, что подруги не стали бы ее смущать. За все время, что она их знала, они ни разу не сделали ничего подобного. Если бы они сегодня действительно наняли стриптизера, они бы заговорщически переглядывались в ее присутствии. Этого не было, но Лилиана стояла как вкопанная перед дверью своей спальни. Внутри у нее все гудело, словно ее тело знало что-то, чего не знала она.
Лилиане совсем не понравилось это ощущение, но она войдет в комнату, потому что обещала. И потому что она устала быть не такой, как все. Устала держаться отчужденно. Ей надоело быть неуклюжим гадким утенком. Странным наивным существом, за которое Джули и Кей извинялись, если оно делало что-то, что отличало его от остальных. Что заставляло других думать, что она не от мира сего.
Лилиана сомневалась, что когда-нибудь превратится в прекрасного лебедя. Ее покойная мать была одной из самых красивых и элегантных женщин в Европе, поэтому она знала, как выглядит прекрасный лебедь и как ей самой далеко до идеала. Но ее это вполне устраивало. Она согласна быть шустрым воробьем, затеряться в большой стае и наконец оставить прошлое в прошлом.
В ее комнате все было так же, как в момент ее ухода оттуда, если не считать высокой темноволосой фигуры, неподвижно стоящей у окна и смотрящей на оживленную
