на нее глаз. – Я очень виноват перед тобою… Прости меня, если можешь… и позволь явиться хотя поздним, но все же защитником, или лучше сказать мстителем за оскорбление тебя.
Графиня оценила этот вопль души ее мужа, и он таким оборотом дела хоть несколько возвысился в ее глазах.
Сказать ему все она, однако, боялась.
Она сообразила сразу последствия такой откровенности.
Она уже видела перед глазами страшную картину дуэли и одного из противников мертвым. Что если это будет ее муж?
Сердце Конкордии Васильевны сжалось.
Граф, конечно, не простит князю Девлетову данное им гнусное поручение этой женщине…
При этом воспоминании графиня вздрогнула.
– О! – воскликнула она, закрыв лицо руками.
Владимир Петрович истолковал этот жест воспоминанием о нанесенной ей обиде.
Находясь в страшном возбуждении, он начал настойчиво требовать от жены подробного объяснения случившегося.
Но она уже успела овладеть собой.
Женщина с умом и сердцем, она инстинктом понимала, что есть вещи, в которых самые справедливые судьи – женщины.
Душевное состояние ее мужа красноречиво говорило, что он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить оскорбителю.
Она решилась молчать.
Но граф продолжал настаивать.
– Первый виновник, – наконец заговорила графиня – во всем происшедшем – это вы! Никто не обязан знать, жена или даже случайная любовница идет под руку с молодым человеком… В данном же случае ошибка была еще возможнее, так как эта молодая женщина была с эти молодым человеком в таком месте, которое посещают одни кокотки. Не уважая меня, вы подали повод не уважать меня и другим…
Граф молчал, стоя перед женой с поникшей головой.
Да и что он мог сказать ей на это?
Конкордия Васильевна была более чем права.
– Я сожалею, – продолжала она, – что вынуждена вам сказать, что вы меня жестоко обидели… Вы сами сознались в этом, хотя довольно поздно, но я готова принять ваше извинение… Дайте мне только несколько дней, чтобы прийти в себя и все забыть… Все, что вы можете сделать для меня, – это не напоминать мне об этом страшном эпизоде, чуть не разъединившем нас на первом году нашего супружества…
– Я подчиняюсь… – покорно ответил он. – Я заслужил это и не жалуюсь… Но нельзя ли просить тебя, чтобы через несколько времени не осталось ни малейшего облака, которое бы омрачило горизонт нашего первого счастья, а в эти выговоренные тобой дни я думаю бесполезно, чтобы люди…
– Вы напрасно об этом беспокоитесь… Я умею уважать себя… поверьте. Пойдем завтракать.
Он подал ей руку и они прошли в столовую.
VIII. Тучи рассеиваются
Так на светлый горизонт жизни молодых супругов надвинулось первое облачко, – облачко мрачное, готовое разрастись в грозовую тучу.
Доверие
