Скорее погладив, чем шлепнув по мягкому месту, заставили притихнуть. Удивительно, как сильно на меня влияли даже самые невинные прикосновения мужа.
Первое время, когда наши отношения перешли в горизонтальную плоскость, я больше получала удовольствия от новизны ощущений и возможности узнать Мартина практически заново. Не как заботливого, довольно сдержанного, порой весьма насмешливого поклонника, а как щедрого и страстного любовника. Меня просто завораживала его двуликость, как и то, что эту сторону видела только я. Со временем новизна должна была бы пройти, но этого не произошло. Более того, я открыла для себя, что в подобной близости дарить ласки не менее приятно, чем их получать.
Мне нравилось дразнить мужа, медленно раздевая его и не позволяя мне помогать. Невзначай притрагиваться к его груди, снимая рубашку, или слегка царапать ноготками низ живота, расстегивая ремень, и слышать, как прерывается его дыхание, а тело каменеет. Мне нравилось дарить поцелуи. Робкие и легкие. И медленные, тягучие, оставляющие после себя влажный след от губ и языка. Прикусывать нежную кожу шеи и касаться напряженной плоти. Сжимать бедра Мартина ногами, привлекая к себе и требуя большего. Или устраиваться сверху, устанавливая свои правила игры, чтобы затем вновь оказаться под ним, ощущая тяжесть мужского тела на себе.
Уж не знаю, дошли ли в этот момент до Мартина какие-то мои эмоции или мысли, но на сей раз мне никакого простора для действий не предоставили. Да я и не возражала. Такой Мартин, эгоистичный и грубоватый в постели, меня тоже вполне устраивал. Разве что, уже раскинувшись на простынях полудохлой морской звездой, я поняла, что сил во мне не осталось даже на то, чтобы попросить попить или донести меня до ванной комнаты.
– Это было наказание за позднее возвращение домой или награда за что-то? – спросила, немного придя в себя.
– Подарок от любящего мужа, – шепнул Мартин и, несмотря на мое слабое возмущение, сгреб меня в объятия. – Замерзнешь, дурочка.
Уже утром, глянув в зеркало, я оценила все коварство «подарка»: наверное, еще неделю не смогу носить платья с открытым воротом, если, конечно, не захочу шокировать своих коллег и студентов.
Мартин Шефнер
Солнечный луч упал на лицо жены раньше, чем Мартин успел задернуть плотные шторы. Она поморщилась и приоткрыла глаза.
– Уже уходишь? – голос у Софи чуть хрипловатый.
– Да, сегодня много дел.
Она села, подтягивая коленки к груди. Светлые волосы разметались по хрупким обнаженным плечам, губы чуть припухли от ночных поцелуев, а все еще сонные серые глаза наполнены такой теплотой и нежностью, что Мартин на мгновение замер.
– А ведь у некоторых людей, как я слышала, после свадьбы бывает медовый месяц, – заявила между тем его жена, сцеживая зевок в ладошку. – Когда они проводят все время вместе, путешествуют или наслаждаются неспешными прогулками по морскому берегу.
– Как только я разгребу все свои дела, мы обязательно съездим к морю.
Софи вздохнула.
