отправиться в море. Увы! Боззби уже не был господином своей воли. На сорок пятом году жизни он сделался, как он сам выражался, презренным рабом и скорее бы решился плыть прямо в зубы экваториальному урагану, чем перечить в чем-нибудь своей жене. Он угрюмо вздыхал, когда кто-нибудь заводил с ним разговор об этом предмете, и сравнивал себя с голландской галлиотой, которая больше ходит в дрейф, чем прямо вперед, даже когда ветер дует в корму. «Было время, – говаривал он, – когда я плавал прямо в глаза ветру, но с тех пор, как я взял на буксир это судно, я как кадка попятился в подветренную сторону. В самом деле, я нахожу только одно средство идти вперед, – это идти туда, куда дует ветер! Сначала я-таки было заартачился и стал лавировать с одной стороны в другую, но в день или два она выбила мне из головы эту прыть. Чуть только я поворачивал румпель вправо, она тотчас хватала за буксирный канат и тащила корабль в сторону ветра. Я принужден был сдаться и поставил румпель посредине корабля».
Итак, Боззби не сопутствовал своему старому командиру, он не смел даже и думать об этом. Когда красивый бриг распустил паруса и пустился по ветру, он только торжественно покачивал головой, стоя на набережной с Фредом, мистрис Брайт и Изабеллой и пристально смотря на бриг.
Глава II
Отплытие корабля в полярные воды. – Основательные рассуждения мистрис Брайт и проницательные замечания Боззби. – Беспокойство, опасения, догадки и решение. – Изабелла. – Предположение поисков. – Отплытие «Дельфина» на далекий север.
Разлуки всегда как нельзя более неприятны, и мы сожалеем теперь, что начали нашу книгу разлукой. Но иногда разлуки необходимы, поэтому мы должны попросить у нашего читателя извинения и напомнить ему, что мы только начали рассказ и стоим у пристани, следя за отплывающим китоловным кораблем, «Полярной звездой», который в настоящее время кажется пятнышком, едва приметным на горизонте.
Когда корабль исчез, Боззби издал стон, Фред и Изабелла вздохнули, а мистрис Брайт разразилась слезами, которые она на некоторое время бессознательно приостановила.
– Я боюсь, что мы его не увидим больше, – рыдая произнесла мистрис Брайт, потом взяла за руку Изабеллу и медленно побрела домой, сопровождаемая Фредом и Боззби, из которых последний, казалось, представлял себя косматой нюфаундленской собакой или бульдогом, оставленным для того, чтобы стеречь это семейство. – Мало ли случается слышать о гибели китоловных кораблей, и мы никогда еще не слыхали, чтобы спасся экипаж, когда гибнет судно, как это всегда бывает в описаниях.
Изабелла взяла руку матери и посмотрела ей в лицо с таким выражением, из которого легко можно было прочесть: не беспокойтесь, маменька, я уверена, что он возвратится; но она не могла найти слов высказаться и взглянула на бульдога, как будто ожидая от него помощи.
Боззби чувствовал, что теперь его очередь сказать что-нибудь утешительное, но мистрис Брайт находилась в таком
