самаритянка, и между нами ничего не будет?
– Я подумала, а какого черта? Я что, не имею права? Я взрослый человек, мне тридцать лет, какого черта я строю из себя недотрогу, когда в глубине души хочу этого просто до воя. Иди ко мне…
Женщина откинула одеяло, отодвинулась, давая мне место, и я осторожно прилег рядом. Несколько секунд мы тихо лежали, касаясь друг друга плечом, потом я поднял руку, положил Марии на бедро и осторожно повел вверх, задирая тонкую ткань ночной рубашки. Ее кожа сразу покрылась мурашками, и женщина усмехнулась в темноте:
– Щекотно. Боюсь щекотки.
Я провел рукой по обнаженному телу, по напрягшейся груди, по животу, плоскому, как у нерожавшей девушки. Мария часто задышала и, тихо простонав, попросила:
– Не тяни время… нууу!
Я вошел в нее, осторожно, как будто вспоминая, как это надо делать. Она подалась ближе и резко вжалась в меня, захватив руками и ногами, извиваясь, как в болезненной судороге…
Потом мы лежали, расслабленные, покрытые любовным потом, и молчали, глядя в потолок. Затем Мария спросила:
– А кто такая Василиса? Ты вспомнил?
– Василиса? Почему ты спросила?
– Ты, когда кончал, сказал: «Василиса, милая!» Так ты вспомнил, что это за Василиса?
– Нет… не помню. Ничего не помню. Я был слишком увлечен тобой. Кстати, можно интимный вопрос?
– Какой? – Мария насторожилась, я почувствовал, как ее тело напряглось.
– А почему ты не бреешь… хммм…
– Лобок? Ты чего, стесняешься сказать это слово? Вот смешной! А с чего я должна его брить? Оп! Еще одна зацепка – Василиса, бритый лобок – она что, из восточных женщин? Это у них принято выщипывать все волосы на теле. Но имя русское, русее некуда. А что, тебе нравится гладкое тело, без волос?
– Хмм… не задумывался. Наверное, да. Да. Нравится. Мне кажется, что это гигиенично, красиво и сексуально.
– Как? Сексуально? У нас так не говорят… у нас бы сказали – привлекательно. Интересно, очень интересно.
– Ну что ты меня все исследуешь? Хоть в постели не препарируй мой мозг!
– Да я тебе хочу помочь… ну не хочешь, займемся другим делом. Ты готов?
– Так-то готов, но не прочь, чтобы ты помогла…
– Как? Сплясать танец живота? Так на востоке принято?
– Нет. Гораздо проще, – и я объяснил и показал ей, что нужно делать.
– И ЭТО на востоке принято? – фыркнула Мария. – Так-то я не против, но… впрочем – не против. Интересный у тебя опыт. Я широких взглядов, но эти заморские штучки простая женщина бы и не поняла…
Утром Мария была веселой, впервые, как я ее увидел, на ее лице не было этой печати обреченности. Мы позавтракали, и когда уже допивали чай, мне в голову пришла одна мысль:
– Слушай, а мы ведь не предохранялись! Ты не боишься?..
– Беременности? Так для того мы с тобой и спали. Ну не только для того, – поправилась Мария, – но и для этого тоже. Мне
