говоришь, что я прячу у себя твою холопку? Или как?.. – удивился князь Велеслав.
– Нет, княже, – не опустил глаз оборотень, – ты можешь того и не знать. Она, полагаю, дочь или внучка той, что принадлежала мне… то есть нам, и право это, повторю, кровно закреплено.
– Услышал я тебя, гость дорогой, – медленно, мягко сказал князь. – Только ведь, знаешь ли, мы тут по своим законам живем, не по вашим. Ты о договоре каком-то говоришь, когда целый род в холопах у твоего рода? Не в ходу у нас такое. У нас, если холопка от вольного родила, то дитя ее вольным считается и роду отца принадлежит. И спустя семь лет прав на холопку ту предъявлять нельзя. Но полюбовно можно выкуп и спросить, и получить, хоть и больше лет прошло, чтобы обиды не было, – желаешь? Опять же, сначала девку найти надо.
Упрямый купец отступать не стал.
– Прости, княже, – сказал он резко, – вот эти гости твои, знатные кариярские мужи, могут подтвердить, что вчера утром девка с торга сюда пришла, мой человек видел, – и он показал на кариярцев, что сидели рядом с князем, Велька ясно видела Иринея и пожилого бородатого боярина с ним рядом.
Ириней глядел хмуро и даже не шевельнулся, чтобы подтвердить или опровергнуть услышанное. Да и князь уже легко мог бы заподозрить, о какой девке-челядинке речь, стоило бы ему лишь вспомнить, кого на его глазах привели кариярцы с торга вчерашним утром. Во всяком случае, улыбаться князь перестал.
– Что ж, – сказал он громко, опершись ладонями о стол, – раз отдариться не могу, то и подарка вашего, не обессудьте, принимать не стану. Пусть боги найдут того, кто меча такого достоин, а у меня и так в оружейной не пусто. Мир вам, добрые люди, – и Касмету подали его меч.
Вернули подарок. Оборотень меч взял, резко поклонился князю, повернулся и ушел прочь, спутники едва за ним поспевали. Велька взглядом его проводила до самых ворот.
Да, ушел. И откуда напасть такая, Матушка Макошь?
Подарок у купца князь не принял, значит, и торговать ему в Верилоге разрешения нет. Если Касмет того еще не понял, завтра на торгу ему мытник[18] объяснит. Да только оборотень этот тертым калачом кажется, наверняка знает все. Теперь уедет он из Верилога немедля, делать ему тут нечего больше.
Что-то коснулось ее ноги, Велька обернулась, радостно всхлипнула: Волкобой! Пробрался в сени и теперь терся о ее ногу – хотел, чтобы погладила, должно быть.
– Ох, Волкобоюшка, – Велька бросилась, обхватила собаку обеими руками, обняла. – Хороший мой. Они ведь ушли, оборотни, совсем ушли, да? Больше не вернутся?
Пес лизнул ее в щеку, потом в нос, языком горячим, шершавым.
– Ладно, Волкобоюшка, – всхлипнула Велька в последний раз. – Помоги нам Светлые Боги, чтобы не вернулись они больше никогда. Давай дальше посмотрим. Вдруг Венко придет? Ох, Волкобоюшка, вот бы еще разок его увидеть, самый последний. А он чтобы не видел меня! Как считаешь, он придет?
Надежда на это оставалась, многие купцы еще за воротами стояли. Венко мог бы сопровождать
