поприличнее. Однако же вот, так и застрял. Оказалось, у меня неплохо это получается – я с сочувствием отношусь к бедным и предупредителен с богатыми. Я очень терпелив с клиентами, которые совершенно не разбираются в том, о чем говорят, – ценный навык, приобретенный за три года философских диспутов с людьми, которые считали, что в измышлениях Ницше есть рациональное зерно. Если финансы позволяют, я способен заключить сделку, если же нет, я умею отказать так, чтобы не задеть самолюбие клиента. А вот то, что происходит дома, мне не под силу исправить при помощи компьютера и доступа к рынку ипотечного кредитования.
Мне вообще никак не под силу это исправить.
Непродолжительная прогулка по мосту через Эйвон и вдоль причала – и я оказываюсь в офисе, небольшом независимом агентстве недвижимости под названием «Стоунвикс», приютившемся между пивной и закусочной в непрестижном квартале городского центра. Дэрил уже пришел и сидит у окна в своем дешевом костюме из «Топмана», который прямо-таки искрится от статического электричества. Его непросохшие волосы, стоящие торчком, точно шипы, жухнут в отраженном солнечном свете.
– Все нормально, приятель? – спрашивает он, не отрываясь от компьютера.
Дэрилу двадцать с небольшим, и он напускает на себя решительный вид, ухитряясь при этом оставаться до отвращения жизнерадостным. При таких-то исходных данных этому малому была прямая дорога в агенты по недвижимости. Где-то в недрах его компьютера хранится файл с планом по продажам, который он наметил себе на ближайшие тридцать лет. Закрывая очередную сделку, он тренькает в звонок от велосипеда. Дэрилу следовало бы родиться не в девяностые, а в конце шестидесятых. Из него вышел бы отличный молодой тэтчероид. Он заслуживает пухлого растрепанного органайзера и «Гольфа ГТИ». Вместо этого у него смартфон и «корса». Я очень ему сочувствую.
В ответ я бурчу что-то нечленораздельное и по скрипучей деревянной лестнице поднимаюсь к себе в кабинет. И только оттуда звоню Джоди.
– Привет, это я.
– Привет.
– Как дела? Как Сэм?
– Сэм в порядке. Он сейчас в школе. Скандалил всю дорогу – даже после того, как я в лицах разыграла ему всю «Историю игрушек». Дал мне по зубам, когда я изображала Базза Лайтера. Честно говоря, это не моя коронная роль. Миссис Энсон пообещала присмотреть за ним.
– А ты в порядке?
В трубке повисает долгое молчание. Дженет, секретарша, просовывает голову в дверь и изображает, будто пьет из кружки. Киваю и показываю ей большой палец.
Роскошью мой кабинет не блещет. Вытертый бордовый ковер, мутное окно, выходящее на крохотную парковку на задворках нашего здания. Раньше на стене висела картина с изображением викторианского Бристоля, но я снял ее и повесил фотографию виллы Савой Ле Корбюзье, чтобы выпендриться и всех позлить. Еще из обстановки здесь имеется картотечный шкаф и
