посольств да иностранных компаний. Азиаты же нарушают все правила. Я вот за что больше всего боюсь, – понизил голос большой человек, придвинувшись. – За наши пути сообщения. Когда война идет в десяти тысячах верст от заводов и призывных пунктов, победы и поражения зависят от железных дорог, главной кровеносной системы государственного организма. Одна-единственная артерия на всю империю – от Питера до Артура. Чахлая, вяло пульсирующая, подверженная тромбам, а хуже всего то, что почти незащищенная. Эраст Петрович, дорогой, я тут двух вещей страшусь: японских диверсий и российского разгильдяйства. Опыта по оперативной работе вам, слава Богу, не занимать. И потом, мне докладывали, вы в Америке на инженера выучились. Впряглись бы, а? На любых условиях. Хотите – восстановим вас на государственной службе, не хотите – оставайтесь вольным стрелком. Выручите, подставьте плечо.
Так Фандорин попал на службу в столичное Жандармско-полицейское управление железных дорог, и именно что в качестве «вольного стрелка», то есть консультанта, не получающего жалованья, однако обладающего весьма обширными полномочиями. Задача перед консультантом была поставлена такая: разработать систему обеспечения безопасности путей сообщения, опробовать ее в подведомственной зоне и затем передать для использования всем жандармским железнодорожным управлениям империи.
Дело было хлопотное, мало похожее на прежние занятия Эраста Петровича, но по-своему увлекательное. В ведении управления находилось 2000 верст путей, сотни станций и вокзалов, мосты, полосы отчуждения, депо, мастерские – и все это нужно было охранять от возможных посягательств противника. Если в губернском жандармском управлении служили несколько десятков сотрудников, то в железнодорожном – более тысячи. И размах, и ответственность несопоставимые. Кроме того, по должностной инструкции железнодорожные жандармы освобождались от функций политической полиции, а это для Фандорина было очень важно: он не любил революционеров, но с еще большим отвращением относился к методам, посредством которых Охранка и Особый отдел Департамента полиции искореняли нигилистическую заразу. В этом смысле служба в Жандармском железнодорожном ведомстве представлялась Эрасту Петровичу делом чистым.
О путях сообщения Фандорин знал немного, но и совершенным дилетантом считаться не мог. Все-таки дипломированный инженер по двигающимся машинам, да и лет двадцать назад, расследуя одно запутанное дело, под видом практиканта прослужил некоторое время на дистанции.
За минувший год «вольный стрелок» добился многого. Были учреждены жандармские караулы на всех поездах, включая пассажирские; обеспечен особый режим охраны мостов, тоннелей, разъездов и стрелок, созданы летучие дрезинные бригады, и прочее, и прочее. Новшества, вводимые в столичном управлении, быстро перенимались прочими губерниями, и до сих пор (тьфу-тьфу-тьфу) не произошло ни одной крупной катастрофы, ни одной диверсии.
Хотя должность у Фандорина была странная, в управлении
