и приседая и комбинируя эти и другие приемы. После тренировки прямо там же, в зале, я старалась если есть время поболтать какое-то время со стажером, чтобы узнать его получше. Его мысли, стремления. Его возможную мотиваци.
На групповых тренировках мы также работали с «убивайкой» и играли в догонялки. Но еще и помимо этого учились оказывать первую помощь, прыгать с высоты, правильно падать, группироваться и тому подобное. Кроме меня со стажерами в порядке исключения иногда занимался доктор Брэм – у него есть свои хитрости, которыми он горел желанием поделиться со стажерами. Или же это тоже была просьба мистера Палтера.
Я не представляла себе, как мы будем работать дальше с Грэгом, но на мое удивление он явился-таки на назначенную тренировку, смотрел на меня угрюмо, но вел себя подчеркнуто вежливо. Мы оба сделали вид, что ничего не было и занимались дальше вполне успешно, без ругани. Он пыхтел, краснел, обливался потом, хмурил брови, но выполнял все мои указания. Я же вела себя также как и с остальными стажерами. Просто чудесная метаморфоза – достаточно было всего лишь приложить умника пару раз башкой об пол. На первой групповой тренировке после нашей драки он также вел себя невозмутимо, и хотя в начале тренировки я чувствовала всеобщее напряжение, но оно быстро спало, когда все поняли что мы не собираемся дальше разжигать конфликт.
Тренировки с Мартой, Кристой и Колином доставляли мне если честно немалое удовольствие. С ними было приятно работать, они схватывали все на лету и работали со стопроцентной отдачей. После тренировок с каждым из них мы обычно еще какое-то время сидели болтали. Они мне рассказывали кое-что о своей жизни в Верхнем городе, я им о жизни в Нижнем, о том, что их ожидает, в каких условиях им предстоит работать. Подчас я в последний момент ловила себя за язык чтобы не разболтать им какую-нибудь секретную информацию, не предназначенную для стажеров. Они замечали и понимали мои заминки, но не обижались. Через полтора месяца у нас уже сложились вполне дружеские отношения, хотя я изо всех сил старалась не сближаться ни с кем из стажеров и никого не выделять – слишком сложно потом во время экспедиций сохранять хладнокровие. Личные отношения в нашем отделении всегда немало мешают работе. На одной из тренировок Криста задала мне вопрос, который задают мне в каждом потоке – почему в охранном отделении почти нет нельрийцев? Я уже привыкла отвечать на него, поэтому ответила монотонным тоном:
– Потому что у них немного другое анатомическое строение, у них по-другому устроены мыщцы, дольше заживают раны, в следствии чего они намного слабее физически. Кроме того, у них очень низкий болевой порог, а боль и травмы – постоянные спутники специалиста охранки. Практически все желающие попасть в охранку нельрийцы отсеиваются на отборочных этапах. Зато у них все отлично с мозгами плюс почти у каждого есть врожденные способности к экстрасенсорике, поэтому им всегда открыта дверь в науку и медицину, где они и способности свои развивают, и всякие разные открытия делают.
Криста выслушала меня и задала
