интендантский чиновник да двое штатских; С. Соколов, у которого своя мукомольная мельница в Харбине, работающая теперь исключительно для продовольствия войск, и я.
Все, конечно, перезнакомились между собой и за чаем, обедом и ужином в вагоне-ресторане идёт оживлённая беседа.
Ни одной дамы, что повергает в некоторую печаль молодых офицеров.
– Знаете, женщины, они всё-таки оживляют! – говорил мне молоденький, симпатичный подпоручик.
Лица его молодых товарищей доказывают, что они согласны с этим мнением.
На станциях больше, как он выражается, «пейзанки», появление изредка местных дам производит сенсацию, хотя пока физиономии этих дам, как говорится «для некурящих».
Выделилась на одной из станций молоденькая, видимо интеллигентная татарка, которую юный и пылкий подпоручик хотел угостить шоколадом, но побоялся её папаши.
Погода стоит тёплая и дождливая, но дождей здесь ждали давно – это были первые на Урале, где была до сих пор жара.
Воздух дивный.
Мы вышли на станции Шафраново и пришли прямо в восторг.
Это было поздним вечером – нас очаровал какой-то чудный аромат, который оказался запахом цветущей липы и грецкого ореха.
Чудная ночь, и в кустарниках заливаются соловьи.
Всю ночь почти не спали: ждали раннего утра, чтобы не пропустить уральских гор и перевала из Европы в Азию.
Величественная картина природы!
Поезд несётся со скоростью 50 вёрст в час мимо отвесных скал огромной высоты, вдруг открывается восхитительная панорама гор, покрытых лесом, ущелий, по которым серебряной лентой пробегают быстрые речки.
И почти нигде не видать человеческого жилья.
Точно человек, сознавая своё ничтожество, убежал от этого спокойного величия природы, боясь нарушить её торжественный покой.
Только поезд, этот представитель человеческой культуры, быстро несётся мимо, отравляя чудный смолистый воздух едким дымом нефти.
Но вот Урал остался позади, подъезжаем к Челябинску, откуда уже едем по военному графику, т. е. расписанию.
В Челябинске простояли пятьдесят минут и, наконец, получили телеграммы Российского телеграфного агентства и некоторые местные газеты.
Нет дам – это ещё с полгоря, но нет газет – это уже целое горе.
Это лишение чувствуется всеми, в ком даже не бушует кипучая кровь молодости.
Телеграмма из Мукдена подтвердила общее мнение моих военных спутников, что японцы, принёсшие столько жертв для взятия Цзинчжоу, не выиграли почти ничего в смысле шансов относительно Порт-Артура.
Запах нефти сменился ещё более отвратительным запахом – оказывается, что от Челябинска паровоз топится местным каменным углём, добытым на Оби.
На станции Чумляк должны были встретиться со скорым сибирским поездом, идущим из Иркутска, но он, оказалось, опоздал на восемь часов.
Какая причина – неизвестно!
Предполагают,
