радужка, а ее обводит четкая темная полоса. Похоже на мишень.
Руф не спеша вынул из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну, протянул инженеру. Тот отрицательно покачал головой. И тогда водитель закурил сам, щурясь на собеседника сквозь сизый дымок.
– До того как вы пришли на эту землю, они, – он кивнул на пассажиров, бродящих вокруг автобуса, – жили в палатках из овечьих шкур, гоняли верблюдов. Одно племя воровало у другого женщин и еду. А вы появились и пересадили их с ослов на бизнес-джеты, переселили из-под пальм в небоскребы… Ну не этих, – уточнил он, заметив скептическое выражение на лице Эрис. – Тех, кто теперь владеет шахтами и нефтяными вышками. Но и они остались такими же дикими, только с деньгами. И они вас ненавидят.
– За что, по-твоему? – спросил Севр.
– Она, – Руф указал тлеющим концом сигареты на девушку, – белая, в брюках, смотрит в глаза, улыбается, руки открыты, красивая. Ты – белый, здоровый, сильный, богатый.
Инженер улыбнулся невесело:
– Особенно смешно звучит последнее.
– А еще вы приехали из города, где нет закона, но много денег. И все они были бы не против забрать эти деньги себе, желательно вместе с вашими женщинами. А мужчин заставить работать на себя. Или убить.
– Мрачная картина, – сказал Севр с прежней улыбкой.
Эрис нахмурилась, окидывая взглядом нищую улицу. У порога кофейни сидели уже пятеро и не отрываясь глазели на ноги девушки. В дверях маячил еще кто-то.
К Руфу неспешно приблизился бородатый мужчина в некогда белой галабее, спросил задиристо, но с нервной ноткой:
– Ну что?! Едем, нет?
– Докурю, и поедем, – надменно отозвался Руф, и тот торопливо отошел, сообразив, что побеспокоил важного человека и он, недовольный, если захочет, может простоять еще лишний час, показывая свою власть.
– Забирайтесь, – водитель кивнул собеседникам на открытую дверь. – И мой вам совет – больше со мной не ездите. Пусть возит компания.
Отвернулся, щелчком отправил окурок в песок и залез в кабину, сел за руль, посигналил. Завел двигатель, прислушался к его тихому рокоту, удовлетворенно кивнул. Если повезет и не поднимется песчаная буря, до оазиса доберется без поломок. Пассажиры, разбредшиеся по округе, начали усаживаться в автобус.
Руф повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть салон. Инженеры из Полиса были на предпоследнем ряду. Девушка у окна.
Автобус дернулся и медленно тронулся с места. За пыльными стеклами поплыла грязная улица. Разбитые дома, жалкие кофейни, нищие лавки, ослы, козы, высохшие колодцы. Бензоколонка и разбитые грузовики без колес, кузова которых превратили в мусорные свалки.
А потом город остался позади, вокруг раскинулась пустыня. Сперва каменистая, с горами на горизонте, а затем – песчаная. Она дышала жаром. Куда ни посмотри теперь, вздымались мягкие красновато-серые барханы. Горячий воздух дрожал над ними, искажая расстояния.
Вдали виднелись вышки.
