стала хорошей, принеся свободу выбора и социальное благополучие, а также восстановление Германии в качестве полноправного члена мирового сообщества.
Ллойд заметил, что Гитлер записывает.
В конце речи Вельс отважно заявил, что остается верен идеалам человечности и справедливости, свободы и социализма.
– Никакой закон о полномочиях не дает вам права уничтожать идеи, которые остаются вечными и нерушимыми, – сказал он, собравшись с духом: нацисты начали смеяться и улюлюкать.
Социал-демократы захлопали, но в шуме их совсем не было слышно.
– Мы приветствуем преследуемых и угнетаемых! – вскричал Вельс. – Мы приветствуем наших товарищей по рейху. Их верность и упорство достойны восхищения!
За хохотом и выкриками нацистов Ллойд едва разобрал его слова.
– Их мужество и убежденность, их несгибаемый оптимизм являются залогом светлого будущего!
Под свист и издевательские крики он сел.
«Будет ли от этой речи какой-нибудь толк?» – подумал Ллойд.
После Вельса снова заговорил Гитлер. Теперь его тон изменился. Ллойд понял, что предыдущая речь была для канцлера лишь разминкой. Его голос был громче, фразы – более категоричными, интонации – крайне надменными. Правой рукой он все время активно жестикулировал: указывал пальцем, стучал, грозил кулаком, прикладывал ладонь к сердцу, проводил по воздуху рукой, словно отметая все возражения. Каждую пламенную фразу сторонники встречали бурей восторга. Каждое предложение выражало одно чувство: дикую, всепоглощающую, смертоносную ярость.
И еще Гитлер вел себя уверенно. Он заявил, что им не было нужды выносить Акт о полномочиях на голосование.
– Сегодня мы обращаемся к Германскому рейхстагу, чтобы получить то, что мы и так взяли бы! – насмешливо сообщил он.
Генрих обеспокоенно вышел из ложи. Через минуту Ллойд увидел его внизу, среди депутатов, он шептал что-то на ухо отцу.
Когда он вернулся на балкон, вид у него был потрясенный.
– Вы получили письменные гарантии? – спросил Ллойд.
– Документ сейчас печатают, – ответил Генрих, избегая его взгляда.
Заканчивая речь, Гитлер облил презрением социал-демократов. Их голоса ему были не нужны.
– Германия станет свободной, – прокричал он, – но не благодаря вам!
Лидеры остальных партий говорили кратко. Каждый казался сломленным. Прелат Каас сказал, что Партия Центра поддерживает законопроект. Остальные последовали его примеру. Никто, кроме социал-демократов, не впал в немилость.
Объявили результат голосования, и нацисты разразились дикими ликующими воплями.
Ллойд был поражен. Он увидел, как власть была отобрана неприкрытой грубой силой, и зрелище было отвратительно.
Он вышел из ложи, не сказав Генриху ни слова.
Ллойд нашел Вальтера в вестибюле – тот плакал. Он промокал лицо большим белым платком, но слезы все текли. Ллойд никогда не видел, чтобы мужчина так плакал,
