истории мы никак не можем избавиться.
Закон оказался отличным от закона ежедневных отношений. Все время возникает не то чтобы двойственность цивилизации в культуре, а такое положение вещей, когда некая сторона отношений подразумевается, но не видна, говорится, но не называется.
Коля говорит, что это след растления, в зоне которого Россия находилась с 1917 года, приняв террористов во власть. То есть мы все время сами себя растлевали. Мы все время имели очень сложно устроенную мораль – она не двойная, не тройная, но имеет какую-то подразумеваемую зону. Мы живем по очень сложным правилам. Мы знаем, что мы должны делать, но в законе этого нет, как нет и ни одного закона, который нормально бы читался.
Вот и отгремел саммит большой восьмерки; на Московском проспекте все подметено, цветы, появились шляющиеся прохожие и припаркованные машины.
То бишь жители возвращаются-таки в родные пенаты, несмотря ни на что. Да-ааа. чудно!
Говорят, что на Санкт-Петербург пролился золотой дождь.
А хорошо, если так! На меня, конечно, не упало ни капли, но все равно все это отлично – не я, так хоть город поживится.
Руководители государств отговорили свое, а антиглобалисты свое отвозмущались – и это тоже очень здорово.
Какой там был основной вопрос, кроме дня рождения тетушки Ангелы?
Там был основной вопрос – энергетическая безопасность.
Выглядит это все примерно так: одни спрашивают, другие отвечают:
– А вы будете хорошо себя вести?
– Ну что за вопросы?
– А вы там все приличные люди?
– Ну что за дела?
То есть всех интересовало: вот если мы протянем трубу, то по ней точно пойдет газ?
На что им отвечали, что мы-то – точно, а вот соседи у нас – прости хосподи!
«А и Б сидели на трубе». – Что было потом – всем известно, но хочется же гарантий.
Теперь это все называется энергетической безопасностью, а когда-то это все называлось энергетической зависимостью.
Все и сейчас зависят от всех, но хотят поменять терминологию.
Она всех не устраивает.
Должен вам сообщить, что полная независимость и, стало быть, безопасность энергетическая была в свое время только у Карлсона на крышах города Стокгольма. Там он нажимал у себя на пузе такую масенькую кнопочку, и за спиной у него начинал работать хитроумный моторчик с пропеллером, после чего он уже был готов лететь на все четыре матери.
Да, время уходит, нефть кончается, газ дорожает.
Весь мир теперь сражается за остатки и того и другого. Все, знаете ли, трубы тянут.
А через пятьдесят лет, наверное, тоже будет саммит, и посвящен он будет водяной безопасности. Там будут договариваться о том, кто и как будет поставлять по совершенно другим трубам пресную воду, и чтоб втихаря никто не распиливал льды Антарктиды и айсберги Гренландии, потому как к этому времени с энергетикой совсем
