говорить: «Как ни желательна существующая форма управления для общественных объединений большого размера, она имеет множество всяких неудобств для объединений бесконечно малых, что служит, по моим наблюдениям, лишь источником беспорядка и неприятностей!» – «А, – говорят ему, – на ваш пронзительный взгляд, выродилась ли власть?» – «Власть? – оживляется он. – Конечно же, выродилась! Вот она выродилась и вот!» – после этих слов лицо утомляется и замирает.
Потом оно находит слово «демократия» и слово «свобода».
Побаловавшись ими слегка, оно откладывает их, как старого плюшевого мишку, лишенного к тому времени одного уха, в сторону и приступает к обеду.
Обед всегда становится на пути свободы и демократии.
Чиновники отличаются от других людей. Чем они отличаются? Всем. Всей своей внутренностью.
Мне даже кажется, что есть просто гомо сапиенс, а есть гомо чиновникус.
Тут рассказали одну историю. Рядом с одним небольшим городком в самой середине России растет реликтовый лес. Этот лес – настоящее чудо, охраняемое до недавнего времени государством.
Но вот пришло другое время, и местные чиновники решили продать лес на вырубку, а на освобожденной территории построить что-то вроде хранилища, может быть, даже отходов.
И жители городка встали на дыбы.
Их борьба длилась очень долго, то утихая, то разгораясь вновь, но вот в один прекрасный день рядом с опушкой леса появилась дереводробильная техника.
Что-то чиновники сказали людям в тот самый момент, когда они окружили эту чудо-технику.
В ту же ночь вся техника сгорела дотла, и тло то было такого свойства, что всем стало ясно – сработали профессионалы.
Поджигателей скоро нашли. Ими оказались те, кто прошел все горячие точки.
Был суд, но жители города ясно дали понять, что если там чего, то и всем станет очень худо.
Народ получил по три года условно, и теперь лес тот никто не трогает.
Вот так в одном маленьком городе сильно пострадало наше чиновничество.
А в Петербурге, на Московском проспекте, рядом со станцией «Московские ворота», там, где есть пешеходный переход, кто-то видел такую сцену: весь проспект расчистили для проезда высокого начальства, дорога опустела, а на пешеходном переходе скопилась толпа.
Толпа терпеливо ждала, пока проедут благодетели.
Ждать пришлось долго – почти двадцать минут. Толпа увеличивалась с каждым мгновением.
Наконец кто-то вступил на проезжую часть, и, как это бывает, толпа хлынула – не остановить.
Люди текли и текли через дорогу, но тут подскочила машина автоинспекции. Она направилась прямо в толпу, уперлась в нее, и из опущенного стекла высунулась раскрасневшаяся физиономия блюстителя порядка: «Куда поперли, козлы?» – сказала та физиономия в сердцах.
«Сам ты козел!» – послышалось в ответ.
Кто первым ударил кулаком по капоту машины, неизвестно,
