куда угодно и там победить, а ополчение никуда не летает. Оно готовится на месте в несколько приемов. Призывник ночует дома, а на службу ходит как на работу. И служит он, не перемещаясь по стране великой с севера на юг, с востока на запад – получается экономия. Дома ночует – казарма не нужна. Летом – летние сборы, зимой – зимние. Хочешь на три месяца – и тебя будут призывать четыре года. Хочешь на месяц – и тебя будут призывать 12 лет. Это только от твоего личного желания зависит. Закончил – стал настоящим защитником родины, резервистом.
Потому что все войны начиная с XX века идут всегда одинаково – кадровых военных хватает только на блицкриг, а потом приходят резервисты и выигрывают войну.
Отдельно хочется сказать насчет дедовщины. О ней теперь кино снимают.
И фильмы эти во всей Европе ходят.
И снимают эти фильмы сами преступники, потому что дедовщина – это преступление. Почему они снимают? Любят они это очень.
Так вот, если при призыве на срочную службу компьютерщиков объединить с уголовниками, то на выходе будут только уголовники, и к этому добавятся еще и офицеры.
Почему и офицеры? Потому что в нынешних училищах дедовщина давно уже дело обычное. Измывательство над младшим – это принцип. Если нет устава, то это главный принцип.
Не может офицер бороться с дедовщиной, если у него поменялись принципы.
Гниль это. Гниль – это тоже жизнь, но другая. Гниль выскребать надо. До здоровой кости.
Что это означает? Это означает, что подразделение, где есть дедовщина, должно быть немедленно расформировано – все офицеры, начиная с командира, подлежат сиюсекундному увольнению из рядов, а срочная служба должна заново пройти курс молодого бойца.
Иначе никак.
Иначе в России никогда не будет настоящей армии.
Будет только паровоз.
Вечный.
И еще – солдатские матери.
Начальство умнеет просто на глазах.
Оно говорит о всяких очевидностях очень убедительно. То есть то, что было очевидно для всех, теперь становится мыслями нашего начальства. Впору говорить о принуждении. О принуждении обстоятельствами.
Обстоятельства теперь таковы, что и начальники должны думать как нормальные люди.
Случалось. Случалось и нам обнаружить во всем этом разум. Но он был такой уродливый, сморщенный, дикий, скользкий на ощупь, а на вкус– вонючий.
Обычно я преисполнен самых дружеских чувств к людям, отчего грудь моя во многих местах этими чувствами теснится, что является причиной моего меланхолического настроения.
Вот ведь незадача. За многое на голову его возложили венок.
