Прощание с Аэлитой. Роман. Марина Бойкова-Гальяни

      Спасское озеро

      Ветер гулял по маковкам сосен: деревья отзывались скрипом, жалобными стонами. Воды Спасского озера рябили и надувались. В болотах жировали дикие утки, гуси. Серый журавль охотился на толстых бородавчатых жаб, а в ясном небе кружили два ястреба.

      На берег вышел лось, взревел и стал, как вкопанный, мотая головой: кто такой?

      Непрошеный гость задумчиво сидел возле чахлого огня: брови изломаны тяжкими воспоминаниями, вокруг губ залегли преждевременные морщины.

      Один? Человек? Лось удивленно фыркнул, осторожно переступил с ноги на ногу, медленно скрылся в чаще.

      – Вот тебе и ревун1, – глухо произнес мужчина, и покачал головой, дивясь голосу. Едва сдержался, чтобы не оглядеться по сторонам в поисках говорящего, только вовремя сообразил, что сам издает басистые ноты, виснущие в нетронутом диком воздухе.

      Внезапно ветер стих, и совсем рядом начала скупой отсчет кукушка.

      Семен подкинул веток в угасающий костер, и пламя затанцевало, приглашая принять участие в веселье. Солнце коснулось макушек сосен. Еще немного и на бескрайнюю топь спустится молочная белизна тумана. Он развязал рюкзак, достал солдатский, защитного цвета продолговатый котелок с крышкой-миской, банку тушенки, небольшой пакет гречи и футляр из-под фотопленки – удобная вещь для хранения соли в походе. Продукты сложил на траву, украшенную редкими кленовыми мазками. Выпрямился, держа в руке котелок, и посмотрел на озерную гладь в кайме низких болотистых, поросших мшистыми кочками, берегов. Оранжево-алый закат превратил клюквенную плантацию в поле боя. «После боя» – уточнил Семен, невольно вспоминая Первую Чеченскую компанию. Там в далеком девяносто пятом он встретил парня с редким именем Парфен.

      Бок о бок прошли товарищи жестокие годы службы в Чечне и не раз попадали в отчаянные переделки, когда, казалось, спасенья нет. Дружба не подвела. Парфён родом из Малой Вишеры, что на новгородчине, а Семен из небольшой уральской заимки в нескольких десятках километров от города Красновишерска, на берегу, удивительное дело, горной, норовистой реки Вишеры.

      Семен вспомнил штурм Президентского дворца в Грозном. Январь девяносто пятого. Во время уличной схватки чеченский боевик обошел Семена с тыла, уралец едва успел выхватить кинжал из-за голенища, но чеченец сильным ударом ноги в челюсть на миг вырубил его сознание, перехватил железной хваткой запястье и вывернул. В глазах молодого солдата потемнело: он взвыл и уронил клинок:

      – Смерть! – Пронеслось в мозгу. Тиски злобных рук врага на горле, – Прощай, мама!

      От удушья глаза лезли из орбит. Потеряв сознание, Семен рухнул на мостовую. Последнее, что видел – зубы вампира в дьявольской усмешке.

      – Вампир? Ничего удивительного.

      Пришел в себя оттого, что на лицо текла вода.

      – Дождик, – прохрипел удивленно, чувствуя резь в горле, – я болен? Ах, да, укус вампира.

      – Я расправился с тем, кого ты называешь вампиром, дружище!

      Семен открыл глаза и радостно улыбнулся:

      – Парфен? Живой!

      – Очень живой. А вот ты, чуть не сыграл в ящик. Насилу отбил, думал, хоть труп заберу, чтобы было кого хоронить. Ан нет! Приложил ухо к губам – тепло! Жить до ста!

      – Э, нет, до ста сорока. Горло саднит. Чуть не удушил, вурдалак чеченский.

      – Ерунда, пройдет. Главное – живой!

      – Где мы? – Семен огляделся, – пещера?

      – Подвал. Еле затащил тебя. – Парфен прислушался, – отступают.

      – Боевики?

      – А то, кто же? Наши бьются за нефтяной институт. Глотни, – товарищ протянул флягу, – водка.

      Семен сделал глоток и поморщился:

      – Болит. Шея и челюсть, – он несколько раз открыл-закрыл рот, – сволочь! Удрал?

      – Хм! Мертвые не бегают. Туда ему и дорога, – Парфен сплюнул, побледнев. – Идти можешь?

      – Могу. Где мой автомат?

      – Смотри! – Друг повернулся боком: на плече висели два автомата. Один снял, – Держи, Сеня! Драться в состоянии?

      – Да. Идем.

      Друзья вышли из подвала, и, прижимаясь к стенам домов, осторожными перебежками отправились догонять ушедших товарищей. Уличные бои в Грозном продолжались, то и дело вспарывали тяжелый воздух автоматные очереди. Наконец, догнали своих, и ворвались в здание института.