style="font-size:15px;"> – Не очень-то похоже, что ты получила работу, – мягко сказал Алекс, поигрывая моими волосами, когда я, положив голову к нему на колени, отдыхала от всех треволнений дня.
Сразу после собеседования я поехала к нему в Бруклин: не захотела оставаться еще на ночь у Лили, к тому же мне необходимо было поделиться с ним всем, что со мной произошло.
– Я даже не знаю, зачем тебе это нужно, – продолжил он, немного помолчав.
– Ну, это, кажется, и впрямь очень заманчиво. Если эта девушка, Элисон, начинала как помощница Миранды, а теперь уже редактор, то мне бы это очень подошло. Дело того стоит.
Он очень старался показать, что на самом деле рад за меня. Мы встречались с первого курса, и я успела изучить каждое изменение его интонации, выражения лица и все его жесты. Вот уже несколько недель он работал в муниципальной средней школе в Бронксе и так уставал, что едва мог говорить по вечерам. Хотя его ученикам было всего по девять-десять лет, он был поражен их цинизмом. Ему внушало отвращение и то, как свободно они говорят об «отсосах», и то, что они знают не менее десяти жаргонных названий марихуаны, и то, как они хвалятся тем, что им удавалось украсть, и родственниками, не вылезающими из тюрем строгого режима. «Тюремные эксперты» – так начал называть их Алекс. «Любой из них сумел бы написать книгу о всех преимуществах отсидки в „Синг-Синге“ по сравнению с „Райкерз-Айлендом“, но не умеет ни читать, ни писать по-английски». Он пытался понять, чем может им помочь.
Я просунула руку под его майку и стала легонько поглаживать ему спину. Бедненький. Он выглядел таким несчастным, что я почувствовала себя виноватой, что досаждаю ему разговорами о своем собеседовании, но мне просто необходимо было с кем-то это обсудить.
– Я понимаю, что мне не светит никакой редакторской работы, но через несколько месяцев я начну писать, я уверена, – сказала я. – Ты ведь не думаешь, что я хватаюсь за что попало, раз собираюсь работать в журнале мод, правда?
Он сжал мою руку и прилег рядом со мной.
– Детка, у тебя чудесный, большой писательский талант, и я знаю, что у тебя получится все, чем бы ты ни занималась. И конечно же, ты не хватаешься за что попало. Это поможет тебе встать на ноги. Ты ведь говоришь, что, если поработаешь годик для «Подиума», тебе не придется три года надрываться где-то еще.
Я кивнула:
– Эмили и Элисон говорят, что это само собой разумеется. «Поработай годик на Миранду так, чтобы тебя не уволили, и она устроит тебя на любое место, на какое только пожелаешь».
– Чего же тогда колебаться? Серьезно, Энди, поработаешь с год и устроишься в «Нью-Йоркер». Ты ведь всегда этого хотела. И похоже, так ты добьешься этого быстрее всего.
– Ты прав, ну конечно, ты прав.
– И потом, это означает, что ты переедешь в Нью-Йорк, а мне бы очень этого хотелось, правда. – Он поцеловал меня одним из тех долгих, ленивых поцелуев, во время которых нам казалось, что мы созданы друг для друга. – И не волнуйся так сильно. Ты ведь сама говоришь, что еще не уверена, что получила
