Стеценко, воевавший в 1939–1940 годах на Карельском перешейке, вспоминал совместные атаки легких «бэтэшек» и боевых аэросаней.
В условиях бездорожья, в глубоких снегах боевые и транспортные подразделения, оснащенные соответствующими типами аэросаней, получили из главных козырей войны – мобильность и скорость передвижения. Предполагалось, что и в предстоящем наступлении, чтобы поддерживать его высокий темп, аэросани отрядов снабжения последуют за танками, непрерывно пополняя их боезапас и заправляя чуть ли не на ходу.
Наконец, все организационно-штатные вопросы были утрясены, части укомплектованы всеми видами материального довольствия и боеприпасами. И накануне вечером, 7 января, был получен приказ по Калининскому фронту завтра перейти в наступление.
Гвардии старшина Стеценко растянулся на дощатых нарах в жарко натопленной землянке. После ремонта двигателя на морозе он успел принять «фронтовые» сто граммов спирта. Целительная жидкость согрела и душу. А потом еще и кружка чая с двумя кусками сахара из пайка и ломоть ржаного хлеба, оставшегося от ужина.
Было тихо, только изредка в отдалении грохотала пулеметная очередь или минометный разрыв. Шипели, взлетая над позициями, осветительные ракеты. Но бывалого солдата этим было не обмануть. Это было затишье перед бурей. Опершись на локоть, гвардии старшина огляделся. Коптилка из артиллерийской гильзы слабо освещала землянку. Гвардии капитан Горелов уже давно спал, спали и другие танкисты. Стеценко затушил коптилку, но долго потом лежал, глядя в бревенчатый потолок землянки.
Что будет завтра – кто знает?..
Свинцово-серый утренний полумрак 8 января 1941 года разорвали вспышки орудий. Началась артподготовка, предшествующая главному удару. Уже привычно загудела земля, засвистели в воздухе проносящиеся над головами танкистов и пехоты тяжелые снаряды. Грохнуло где-то на опушке леса – там, где находилась передовая линия траншей немецкой обороны. Но вскоре грохот стих, артподготовка оказалась недолгой.
И вот в серое небо взлетела ослепительная зеленая звезда – сигнал к общему наступлению. И тут же взревели двигатели танков, а за ними поднялась из сугробов пехота. Вперед! На врага! Отбрасывая во все стороны комья снега, танки пошли в атаку.
– Вперед! Вперед! – дважды гаркнул командир танковой роты Николай Горелов.
Механик-водитель поддал газу и переключил скорости. Дизель, до того урчащий на малых оборотах, взревел лютым зверем. Стальной хищник рванулся вперед, ведя за собой всю стаю.
Гвардии капитан осматривал немецкие позиции в танковую панораму. У него было от силы несколько минут, пока танки выйдут на дистанцию стрельбы своих 76-миллиметровых пушек. Ага… На левом фланге, сразу за линией передовых окопов, у гитлеровцев – противотанковая батарея. Чересчур удобны эти холмы, возвышающиеся над позициями. И хоть они и были уже основательно разворочены снарядами советской артиллерии,
