style="font-size:15px;"> – Мне всё больше кажется, что вы завидуете мне, подруги.
Люба пожала плечами, не понимая, чему тут можно завидовать, а Надя вздохнула и почесала ладонь:
– Договоримся мы до того, что из комсомола вышибут, из института выпрут. В сказки верить комсомолкам не положено… Эх, чего же так ладошка чешется?
– Выпрут, не выпрут, а в бога я всё равно верю. Толком, что это такое, не понимаю, но верю и знаю, что он мне поможет. А ладошка когда чешется, Надюша, так это к выпивке! То народная примета старая!
Смех девчонок зазвенел весёлый. Тепловоза гудок составил ему компанию. Девушки подошли к вокзалу и уселись на скамейке возле поезд, видимо, ожидать, а у Нади снова левая ладошка зачесалась очень.
Глава пятая. Кочегары
Шухов и картёжник странный остались одни в купе. В том, что гражданин не коллега жуликов, сомневаться не приходилось. То, что он незаурядный артист оригинального жанра, тоже сомнений не вызывало. Непонятным, правда, оставалось то обстоятельство, почему компаньон, дежуривший в коридоре для страховки, вдруг с ума сошёл. Но сошёл да сошёл. «Нервная болезнь, дремавшая до момента, стрессом разбуженная, невзначай проснулась исключительно так некстати», – предположил кочегар, любивший ясность во всём, да и успокоился на той гипотезе.
У Шухова в запасе ещё имелась бутылка водки, и сразу после отправления из Батайска не преминул он достать её.
– Рад буду познакомиться, – сказал и протянул руку,
– Шухов Владимир Александрович.
– Щукин Аркадий Павлович, – улыбаясь, пожал попутчик её.
После первой Шухова также первым потянуло на разговор:
– Здорово у вас с негодяями, однако, вышло. Хотел удержать, но вы с таким рвением, с таким желанием торопились без штанов остаться, что не решился. Думаю: «Коли рвётся так человек продуть, пусть наукой хорошей будет. В раз другой поумнее станет». А теперь-то вот понимаю, что вы с ними игрались просто для удовольствия. Не всё коту масленица. Я как полагаю, как догадываюсь – нашла коса на камень, то бишь на мага сволочи невзначай наткнулись? Угадал?
– Да что-то вроде того.
– Где же выступаете? В театре? В цирке? Аркадий Павлович призадумался, вздохнул и:
– Угадали, – воскликнул, – если цирком называть Вселенную, то угадали.
Шухов удивлённо посмотрел на хвастунишку, а тот:
– Без бутылки тут не разберёшься, – пояснил.
Капнул кочегар в стаканы чайные огонь-водицы и тост произнёс короткий:
– За вас! За артиста великолепного! Щукин вздохнул и:
– Спасибо, коллега! – поблагодарил, да, стукнувшись, вместе выпили.
Слово последнее, словно невпопад брошенное, насторожило офицера. Выпив, он вопросительно посмотрел на фокусника, а тот улыбнулся и:
– Не удивляйся, – успокоил, переходя на «ты», – мы коллеги с тобой, дружище, коллеги именно. Ты – самолёта бортинженер, я – кочегар Вселенной.
От изумления у Шухова
