высунулась здесь со своей непрошеной похвалой.
Ею оказалась высокая, гренадерского роста, молодая женщина с роскошной гривой крупно вьющихся рыжих волос, одетая по последней моде – и очень дорого одетая, уж такие-то вещи Вероника распознавала с первого взгляда. На белых руках с идеальным маникюром – броские, явно эксклюзивные украшения с малопонятной символикой. Из-под волос на шею спускаются длинные серьги с крупными вставками каких-то камней.
Вообще все в незнакомке было крупно, ярко, броско и чересчур. Даже черты лица казались выточенными смелой рукой из какого-то неизвестного, и оттого особенно притягивающего к себе взгляд материала – то ли мрамора, то ли алебастра, но может быть, и такого, какой пока еще и вовсе не открыт геологами. На овальном, правильной формы, лице особенно выделялись глаза, в которых мерцали странно, по-кошачьи растянутые зрачки, и полные губы, покрытые кроваво-красной помадой.
– Отличный выбор, – повторила странная девица, тряхнув огненно-рыжей гривой, и зеленые глаза ее отчего-то заискрились кошачьими желтыми огоньками. – Вы не ошиблись – это именно то, что вам нужно. Сегодняшний день для вас вообще удачен для всякого рода неожиданных покупок.
Совершенно непонятно было, откуда она здесь взялась.
Вероника поклясться могла бы, что еще десять минут, да каких там десять – три минуты назад, кроме нее и лениво жующего у входа охранника, в этом полуподвальном арбатском «чуланчике» не было ни единой живой души!
…Она только что толкнула на себя тяжелую, сделанную под старину железную дверь с коваными уголками. Колокольчик тренькнул, охранник повернул на Веронику сонные глаза и лениво провожал взглядом, пока она, оглядываясь на ходу, шла к стеклянным шкафам, тесно заставленным всякой всячиной.
Конечно, выражение «всякая всячина» не слишком подходит к антиквариату и разного рода раритетным вещичкам, которые главным образом и составляли содержимое этих шкафов, но больно уж тесно и бессистемно все это было туда понапихано.
На пепельнице в виде головы русского богатыря висел чей-то парадный эполет, потрепанные атласные веера соседствовали с кавказским кинжалом ручной работы, а на старинном молитвеннике в футляре из слоновой кости лежала пожелтевшая от времени бальная туфелька с блескучей пряжкой. И так везде.
Не пещера Али-Бабы, конечно, но все равно интересно.
Света, правда, было маловато – полуподвал есть полуподвал, и даже вмонтированные в стены светильники не столько способствовали освещению помещения, сколько создавали атмосферу таинственности. Чтобы разглядеть каждую из спрятанных штучек во всех деталях, приходилось чуть ли не прижиматься к стеклу носом. Но Вероника, не слишком стесняясь присутствия охранника, то присаживалась у шкафов почти на самые корточки, то, прижимая к себе сумочку, приподнималась на цыпочки – словом, проделывала целое гимнастическое упражнение для того, чтобы рассмотреть вещи, принадлежавшие давным-давно умершим людям.
Охранник смотрел на нее все так же лениво, слегка морщась от цоканья Вероникиных каблучков по бетонному полу – как ни старайся ступать потише, а любое движение здесь отдается эхом от каменных стен.
– Скажите, а где хозяин? – наконец спросила она у стража сокровищ.
– Что-то интересует? – Голос у него был под стать глазам: такой же ленивый и невыразительный.
– Да. Вот это, – Вероника ткнула пальцем в витрину, где стоял чудной канделябр: подставки для свечей сделаны в виде голов дракона, а основание – тело дракона, расправившего по сторонам чешуйчатые крылья и упирающегося в стол крепкими, когтистыми лапами.
Воображение тут же подсунуло колоритнейшую картинку: такая вот штука стоит на столе ее гостиной, свечи вставлены и зажжены, а свет в комнате погашен – и из пастей драконовых голов вырываются маленькие языки огня. «Куплю!» – подумала она, еще не слишком, однако, в это веря.
Вероника знала это про себя – непостоянство в желаниях. У нее был странный характер: она без колебаний шла на поводу у очередной своей причуды, причем заранее зная, что Павка и мама ее не поддержат. «Вика, ты уже не девочка, тебе двадцать шесть с хвостиком – извини, но я как мать…» Да, мама всегда ждала от нее более взвешенных поступков. Покупку подсвечника, который наверняка стоил больше, чем годовая мамина пенсия, она наверняка бы не одобрила.
Но именно это соображение неожиданно и укрепило дух Вероники. Вот так вот взять и воплотить в жизнь неожиданную фантазию – это куда интереснее нудной привычки обдумывать свои решения!
– Так где хозяин? Ну или кто тут у вас: продавец? – Ей не очень хотелось употреблять это слово, слишком прозаичное для обозначения человека, который может спокойно прикасаться к прекрасным уникумам за стеклом.
– Щас, – буркнул страж и нажал около себя какую-то кнопку.
Почти сразу же
