весь этот рассказ к тому, что ведь Ксения Серова любила размышлять, ругая свою подругу Марианну, как будто она, то есть Ксения, была пьяным извозчиком, а Марианна ее лошадью. Правда она дала зарок так больше не делать. Но вот сейчас перед атакой Терминаторов Ксения не сдержалась, и обратилась к своей подруге, которой здесь не было. Ксе по старой привычке продолжала разговаривать с Марианной, хотя обращалась к Маше, как будто она была Марианной.
– Разведка, где информация о противнике? Кто сегодня командует отрядом саранчи?
– Еще не выяснили, Ксения, – ответила Маша Миронова.
– Мать твою! Чем же ты занималась всю ночь? Засранка, проститутка, безмозглая идиотка. Зачем только я тебя взяла с собой?! – И добавила: – Разведку расстрелять. – Хотя Ксения и не брала ее с собой. Она бы ни за что не рассталась со своей Марианной. Просто Маша явилась в самый последний момент, и менять что-либо уже не было возможности.
– Подожди, не горячись, – сказал Сид. – С разведкой надо разобраться.
– Послушай, Онегин, я сказала: не суйся не в свое дело. Я тебе не жена, а такой же точно командир Сопротивления, как и ты.
– Я просил тебя не называть меня Онегиным.
– А я буду. Всё равно это последний рассвет. Сегодня нас убьют Терминаторы. – Она обернулась к Мироновой: – И ты не обижайся.
– Да пошла ты на – слово на букву х в его ослабленном значении! Не обижайся! Действительно: и не обижайся.
– Ну – слово на б – я уже не знаю, что и сказать. Неужели ты не понимаешь, что я могу приказать тебя расстрелять? Пока я командую этой лавочкой, вы будете меня слушать! Что я говорю, а не всякую – слово на х! Разведку расст…
– В восемнадцать ноль, ноль все расстрелы отменены, – сказал Сид.
– Онегин, падла, ты мне помогать должен, а ты ведешь себя, как… как баба.
В это время там был еще один человек. Это был Машков. Он стоял в сторонке и грустно напевал какую-то песенку.
– Что ты там бубнишь? – спросил Сид. – Опять эту песенку? Ну точно!
Действительно, Машина пел:
– Остался у меня на память от тебя, портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо. Портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо.
Мошков получил прозвище Машина потому, что у него живого осталось совсем мало. Как-то: голова и туловище. Практически больше ничего. Одна рука сделана из пулемета, другая из гранатомета. В ножных протезах запасные обоймы. Перемещался исключительно на миниатюрных ракетных двигателях. Остальные были тоже не подарок. Сама Серова имела золотые груди и одну руку из вертолетного винта. Сид последнюю атаку отбивал сидя на жопе. Ведь обе ноги его уже две недели были превращены в нейтронные установки, а руки, как у мага излучали энергию, способную отбросить на сто метров лошадь. А лошадей тут хватало. Маша была самая живая. У нее только пол лица было заменено на титан, и один глаз совсем не был похож на настоящий. Маша пожелала,
